Людвиг кивнул:

– И я могу верить слову Матери-Исповедницы? Если я сделаю это, вы позволите мне уйти?

Кэлен бросила быстрый взгляд на колдунью, затем на Дрейера:

– Даю слово Матери-Исповедницы. Сделай, что обещал, и мы позволим тебе уйти.

Лучники бдительно следили за каждым шагом Дрейера, который с опаской оглядывался на воинов, подходя к кровати, где лежал Ричард.

Людвиг указал на тело.

– Не могла бы ты убрать меч? Он мешает.

Взяв Меч Истины, Кэлен вложила клинок в ножны на бедре Ричарда. Снова оказавшись так близко, касаясь холодной плоти и видя мужа недвижимым, она едва не впала в панику, и маска Исповедницы чуть не слетела.

Наконец Кэлен отступила.

– Приступай.

Все смотрели на Дрейера. Тот, не теряя времени, положил руки Ричарду на грудь и на секунду закрыл глаза, а затем переместил ладонь ему на лоб. Комната наполнилась гулом. Звук нарастал, пока оконные стекла не задребезжали. Тело Ричарда на мгновение вспыхнуло, а комната погрузилась во тьму.

Дрейер убрал руки:

– Готово.

Кэлен встала у кровати и секунду рассматривала Ричарда.

– Не вижу разницы.

– Я же сказал, он мертв, и этого ничто не изменит. – Людвиг в отчаянии указал на Ричарда: – Я сделал что мог, теперь его тело сохранится, а не закоченеет и не начнет разлагаться. Оно останется таким же, как и при жизни. Ты убедишься в этом, когда через некоторое время оно не окоченеет, хотя это всегда происходит после смерти.

Подойдя к окну в толстой каменной стене, Кэлен посмотрела на серый рассвет и прижала ладонь к животу. Ей казалось, что она больна. Наклонившись в оконный проем, она открыла окно, чтобы лицо обдувал свежий воздух.

Прежде она никогда не задумывалась, увидит ли следующий день. А теперь ей было безразлично, настанет ли он.

– Можешь идти, – не оглядываясь, сказала она Дрейеру. – Командующий, проследи, чтобы ему обеспечили безопасный проход через крепость. Я хочу, чтобы он убрался отсюда. Как можно скорее.

Все смотрели на нее, выжидая. Кэлен перевела дух и придала голосу твердость.

– Я дала слово Матери-Исповедницы. Ни ты, ни кто-либо из твоих воинов не должны нарушить его. Выведите его из крепости и отпустите. Сейчас же.

Командующий Фистер неохотно прижал кулак к сердцу.

– Будет исполнено, Мать-Исповедница. – Он обратился к сержанту: – Возьми лучников и проследи, чтобы он убрался.

Кэлен не оглядывалась.

– Лорен, Вэйл, пожалуйста, ступайте с ними и убедитесь, что аббата незамедлительно выпроводили и отпустили.

Дрейер горел желанием поскорее уйти, пока Кэлен не передумала, и потому все они спешно удалились. Некоторое время после того, как двери закрылись, командующий нервничал, а Кэлен смотрела в окно.

– Кэлен, – наконец тихо спросила Никки, – ты и правда думаешь, что Дрейер сделал все возможное? Веришь, что у нас появилась надежда?

Некоторое время Кэлен молча глядела в окно, ничего не видя. По ее лицу текли слезы и капали с подбородка.

– Нет, – наконец ответила она надломленным голосом, глядя в пустоту. – Ричард ушел. Занял мое место в подземном мире. Я видела крылатых демонов, утащивших его вниз, в бездну тьмы. Для нас он потерян.

– Ты это видела? – подойдя ближе, негромко и испуганно спросила Никки. Раньше она была сестрой Тьмы и отлично понимала значение произошедшего. – Видела, как его утащили темные твари?

Не оглядываясь, Кэлен кивнула.

– Добрые духи… – прошептала колдунья и прикрыла рот ладонью, сдерживая крик страдания – ведь это она обрекла Ричарда на такую участь.

– Мать-Исповедница, – произнес командующий Фистер, – должна же быть хоть какая-то надежда, что Лорд Рал сможет…

– Воскреснуть? – Кэлен медленно покачала головой, по ее щекам текли слезы. – Мне хочется в это верить. Я бы продолжала надеяться, если бы могла. Я пыталась. Но я посвятила свою жизнь истине, какой бы неприятной и леденящей она ни была. Я – Мать-Исповедница и не могу поверить в то, о чем знаю, что это ложь.

Комната за ее спиной снова погрузилась в тишину, а она продолжала смотреть в окно.

Кэлен вытерла слезы со щек и повернулась к одному из воинов:

– Можно попросить у тебя лук?

Воин озадаченно протянул ей лук, а Никки, удивленная просьбой Кэлен, подошла к окну и встала рядом.

Наложив стрелу, Кэлен оттянула тетиву к щеке, успокоилась и сосредоточилась на цели, как учил Ричард.

Все остальное перестало существовать. Время замедлилось.

Она даже не почувствовала, как отпустила тетиву. Стрела умчалась подобно дыханию ветра.

Кэлен наблюдала за ее полетом. Смотрела, как она летит точно в цель.

Стрела вонзилась в затылок Людвигу Дрейеру, в левую его сторону, и вышла через правую глазницу. Людвиг упал, умерев еще до того, как ударился о ведущую из крепости дорогу.

– Прекрасный выстрел, Мать-Исповедница, – с искренним изумлением сказал лучник, когда она протянула ему лук.

– Стрелять меня научил Ричард. Вы не представляете, как хорошо он стреляет… Стрелял… – Голос Кэлен надломился, и она замолчала.

Никки подняла бровь:

– Не то чтобы я возражала, но ты нарушила обещание. Ты сказала, что отпустишь его в обмен на то, что он сделал.

Кэлен уставила на Никки железный взгляд:

– Я сдержала слово. Я сказала, что позволю ему уйти, но не говорила, далеко ли. – Кэлен указала за окно. – Не говорила, далеко ли собираюсь его отпустить.

На лицах некоторых воинов появился намек на улыбку. Это была Мать-Исповедница, которую они знали и с которой сражались плечом к плечу – железная воля, непоколебимое чувство справедливости.

Кэлен тихо попросила всех уйти. Она хотела побыть наедине с Ричардом.

Опустившись на край кровати рядом с ним, она смотрела на мужа, пока все бесшумно покидали комнату.

Никки молча, сочувственно посмотрела на Кэлен глазами, полными слез, и, уходя, осторожно закрыла за собой двери.

Кэлен не знала, как жить дальше и что теперь делать.

Она потерялась.

Она потеряла все.

Кэлен поняла, каково было Каре.

Проплакав несколько часов в опустошающем одиночестве, лежа рядом с телом Ричарда, отчаянно желая, чтобы он прикоснулся к ней и сжал в объятиях, опасаясь, что погибнет от безутешной скорби, и желая умереть, чтобы прекратить страдания, она наконец вытерла слезы, поправила одежду и вышла из спальни.