– Прости. – Встряхнувшись, он удостоверился, что одеяло уталии, и подозвал ее. – Только что проснулся… я не возражаю.

– Вы уверены?

– Абсолютно, иди сюда. Друзья, помнишь? – Куин поднял руку,и, когда Лейла подошла поближе, взял ее ладонь и потянул вниз.

– Господин? Вы все еще очень пристально смотрите на меня.

Куин разглядывал ее лицо, а затем опустил взор вниз, на еетело. Зеленые глаза…

Что такого в этих чертовых глазах? Он ведь и раньше ихвидел…

Зеленые глаза…

Он проглотил проклятье. Боже, как будто в голове звучитпесня, и ты можешь вспомнить все, кроме ее текста.

– Господин?

– Куин. Скажи это, пожалуйста.

– Куин.

Он чуть улыбнулся:

– Вот, возьми то, в чем нуждаешься.

Он поднял запястье, отмечая девичью худобу, когда онанаклонилась и разомкнула губы. Клыки Лейлы были длинными и белоснежными, нотонкими. Непохожими на его. И ее укус был столь же нежным и женственным, как ивсе остальное в ней.

Что его традиционалистская сторона считала всего лишьдолжным.

Пока Избранная питалась, он смотрел на ее светлые волосы,собранные в сложный пучок, обнаженные плечи и красивые руки.

Зеленые глаза.

– Господи. – Когда она захотела отстраниться, он положил рукуей на затылок и удержал девушку у своего запястья. – Все нормально. Нога затекла.

Скорее, мозг.

Он с разочарованием поднял голову, и вместо того, чтобыудариться ей о стену, потер глаза. Вновь сконцентрировавшись, он посмотрел надверь…

В которую только что вошла Лейла.

Мгновенно его затянуло обратно в сон. Но не о драке илибрате. Он увидел себя, стоящего у входа в Забвение… стоящего перед белымипанелями… стоящего с протянутой рукой, собираясь взяться за ручку.

Реальность искривлялась, ломалась и становилась тягучей какириска, пока Куин пытался отличить, бодрствовал он или спал… или же был мертв.

В центре двери начал формироваться водоворот, будто еематериал сравнялся по консистенции с молоком. Из ураганного центра появилсяобраз, который приблизился скорее как звук, нежели как нечто визуальное.

Лицо маленькой девочки.

Маленькой девочки со светлыми волосами, изящными чертамилица… и светло-зелеными глазами.

Она смотрела на Куина, приковывая к себе его взгляд, словнообхватывая его лицо своими маленькими прелестными ручками.

Затем она моргнула. И ее радужки изменили цвет.

Один глаз стал зеленым, а другой – голубым. Как у него.

– Господин!

Сначала он был чрезвычайно смущен… гадал, с чего бымаленькой девочке так его называть. Откуда она знает, кто он?

– Куин! Позволь мне закрыть рану!

Он моргнул. И понял, что кинулся к изголовью кровати,оторвав в процессе клыки Лейлы от своей плоти, и теперь заливал кровью всепростыни.

– Позволь...

Он остановил Избранную и приложил к ране собственные губы.Позаботившись о себе, он не смог отвести взгляда от Лейлы.

Было оооочень просто наложить черты той маленькой девочки налицо Лейлы и найти гораздо больше, нежели простую схожесть.

Его сердце начало колотиться, и он попытался напомнить себе,что никогда не выдавал пророчеств. В отличие от Ви, он не мог заглядывать в будущее.

Лейла медленно встала с кровати, словно не хотела егонапугать:

– Мне следует сходить за Джейн? Или, может, будет лучше,если я просто уйду.

Куин открыл рот… и ничего не сказал.

Ничего себе. Он никогда не попадал в автомобильную аварию,но представил, что вьющийся страх, испытываемый им сейчас, походил на состояние,когда ты видишь, как кто-то не остановился у знака и несется к двери с твоейстороны. Ты соотносишь его направление и скорость со своими и приходишь кзаключению, что столкновение неизбежно.

Но он не мог представить мир, в котором Лейла от негозабеременела.

– Я видел будущее, – сказал он на расстоянии.

Руки Лейлы поднялись к горлу, словно она задыхалась:

– Оно плохое?

– Оно... невозможное. Совсем.

Схватившись за голову, он мог видеть в темноте лишь толичико… отчасти напоминавшее лицо Лейлы, отчасти – его собственное.

О, Боже… сохрани их обоих. Сохрани… всех их.

– Господин? Вы меня пугаете.

Что ж, не ее одну.

Ведь этого не может быть. Так?

– Я пойду, – резко сказала она. – Благодарю вас за ваш дар.

Он кивнул, но посмотреть на нее не смог:

– Не за что.

Когда, спустя мгновение, дверь  закрылась, Куин задрожал,холодный, бодрящий страх прокрался по его костям… прямиком в  душу.

Какая ирония, подумал он, серьезно. Родители никогда нехотели, чтобы у него были дети, и, надо же... мысль о том, чтобы сделать Лейленеполноценную дочь, или, и того хуже, передать свои чертовы глаза невинноймалышке, как ничто иное заставляла его соблюдать свой целибат.

И, вообще-то, он должен быть рад. Из всех судеб, которые онмог увидеть, этой стопроцентно можно избежать, ведь так?

Он просто никогда не будет заниматься сексом с Лейлой.

Никогда.

Поэтому ничего из этого не исполнится. Точка.

Мэнни вернулся к себе примерно в шесть вечера. Всесвидетельствовало о том, что его восемь часов тыкали и кололи разные люди,которых он знал лучше, чем членов своей немаленькой семьи.

Результаты лежали в папке «входящие» на почте – он послалкопии всего с больничного ящика на свой собственный. Хотя открывать все теприкрепленные файлы было незачем. Он наизусть помнил все записи. Результаты.Рентгеновские и КАТ снимки.

Бросив ключи на кухонную стойку, он открыл «Саб-Зиро» и пожелал, чтобы там оказалсясвежий апельсиновый сок. Вместо него… пакетики соевого соуса из китайской кафешкивнизу по улице… бутылка кетчупа… и круглая банка каких-то остатков от бизнес-ланчадвухнедельной давности.

Черт с ним. Он все равно не так уж голоден.

Беспокойный и нервный, Мэнни оценил свет в небе, который всееще держался на западе.

Но ему не придется ждать так долго.

Пэйн вернется к нему после захода солнца. Он чувствовал этовсеми фибрами души. Он все еще не был уверен, почему она провела с ним ночь илиоставила его воспоминания, но  не мог не задаваться вопросом, исправит ли онаэто, когда вернется сюда.