Лора Хилленбранд: Думаю, желание стать писательницей появилось у меня еще в детстве, летним днем, когда закрыли бассейн в нашем районе из-за того, что в него могла ударить молния. Я схватила полотенце и вышла на большое крыльцо, где кучкой стояли дети, пережидая грозу. Возле меня на пластиковом садовом стуле устроился какой-то незнакомец. Он вытащил иллюстрированную поэму «Мореплаватель» и предложил почитать ее вслух. Большинство детей убежали, остались всего двое или трое, не считая меня. Мы сидели на полу, поджав ноги по-турецки, и слушали. Меня настолько захватила история, что гроза, бушевавшая вокруг нас, казалось, стала ее частью. Когда я возвращалась домой, в моей голове все еще музыкой звенели слова поэмы. Я так никогда и не узнала, кто был тот человек, но навсегда запомнила тот день. В детстве я много читала и писала. Я на ходу сочиняла короткие рассказы, подражая стилю только что прочитанного произведения, и записывала их неразборчивым почерком в тетрадь. Потом вырывала страницы и прятала их в ящике письменного стола. При мысли, что кто-нибудь прочтет мои творения или узнает о моем желании стать писательницей, меня охватывал ужас. Все изменилось, когда я поступила в Кеньонский колледж, идеальное пристанище для тех, кто стремится научиться писать по-настоящему хорошо. Там работает женщина по имени Меган Макомбер, профессор английской филологии и блистательный, талантливый писатель. Как-то раз она отвела меня в сторонку и сказала, что литература – это то, чем я должна заниматься всю жизнь. Никто не говорил мне ничего подобного раньше, и ее слова оказали огромное влияние на мою дальнейшую судьбу. Я многому научилась у нее, в особенности тому, как правильно пользоваться родным языком. Она и поныне остается моим учителем и наставником. Меган стала одной из первых, кому я показала свою рукопись о Сухаре, и благодаря ее комментариям моя работа стала гораздо лучше. На вопрос, что я обычно читаю, я бы ответила, что предпочитаю произведения великих мастеров прошлого. Каждый современный писатель опирается на творческий опыт, доставшийся нам в наследство от классиков литературы. Они сформировали и обогатили язык, разнообразили типы и формы повествования. Я считаю, что на сегодняшний день никто из современных прозаиков и поэтов не может сравниться с ними по изяществу стиля и проникновенности изложения. Меня интересует как историческая, так и художественная литература. Полагаю, что самыми значительными произведениями, оказавшими влияние на всю мировую литературу, стали такие книги, как «Гордость и предубеждение» Джейн Остин, «Ангелы-убийцы» Майкла Шаары, «Прощай, оружие» и «Старик и море» Эрнеста Хемингуэя, «Дом радости» Эдит Уортон, «Война и мир» и «Анна Каренина» Льва Толстого, «Армия мистера Линкольна» Брюса Каттона, «Великий Гэтсби» Фрэнсиса Скотта Фицджеральда и «Холодная гора» Чарльза Фрейзера. Если мне понравилась какая-то книга, я стараюсь перечитывать ее снова и снова. Например, роман «Гордость и предубеждение», который является для меня безупречным с точки зрения языка, я читала восемь раз и каждый раз открывала в нем что-то новое для себя.

Во время написания своей книги я перечитывала шедевр Шаары «Ангелы-убийцы», в котором нашла для себя источник вдохновения. Я поставила цель, которую осуществил в своей книге Шаара, а именно воспроизведение реальных исторических событий с помощью художественных средств романа. Его исторический роман наполнен вымышленными диалогами и сценами, а я рассказала правдивую историю, основываясь на документальных фактах и словах участников событий и очевидцев. Однако его книга – это блестящий образец того, как можно индивидуализировать персонажи и наделить их яркими чертами. Благодаря этому произведению я поняла, что при раскрытии образов нельзя упускать даже самые мелкие и незначительные детали, которые многое рассказывают о характере героев.

Уильям Нэк: Я делал репортажи о скачках чистопородных лошадей на протяжении почти тридцати лет. Конечно, я слышал о Сухаре, Чарльзе Ховарде, жокеях Реде Полларде и Джордже Вульфе, читал о состязании между Сухарем и Адмиралом, но даже не догадывался, насколько это были интересные и талантливые люди и уникальные лошади. Без сомнения, они оставили свой след в истории. История их жизни оказалась гораздо ярче и фантастичнее любого вымысла, на который способно самое изощренное писательское воображение. Где и как тебе впервые пришла в голову идея, что история о Сухаре может превратиться в книгу, что материала было достаточно для написания полноценного романа в жанре документальной прозы?

Лора Хилленбранд: До написания «Сухаря» я была журналистом, работала корреспондентом в разных журналах. Но всегда знала, что напишу книгу, и ждала, что однажды мне посчастливится услышать или прочитать потрясающую историю, которая не оставит меня равнодушной. Осенью 1996 года я работала над статьей, не имевшей никакого отношения к нашей теме, и случайно натолкнулась на материал о Сухаре. Я и раньше знала историю этой лошади, но практически не интересовалась людьми, которые с ней работали. В принципе, о них никто раньше не писал. В тот день я нашла немного интересной информации, несколько газетных заметок об автомобильном магнате Чарльзе Ховарде и ковбое Томе Смите. Меня по-настоящему зацепила их история. Она глубоко засела в моей голове. Думаю, меня заинтриговал тот факт, что человек, сколотивший состояние, поменяв лошадь на автомобиль, снискал себе славу вместе с ковбоем с приграничья, которого автомобиль отправил на свалку истории.

Я принялась копаться в документах, провела несколько встреч, и вдруг начал вырисовываться замечательный сюжет. Что меня подкупило, так это эпический масштаб истории. Если проследить за невероятно драматическими событиями, в которые были вовлечены эти люди и эта лошадь, мысленно пойти за ними по пестрым дорогам той давно забытой жизни и сопроводить Сухаря в его овеянных славой турне по стране, то можно получить целостную картину жизни Америки того времени. Меня полностью поглотила эта история.

Я написала статью и обратилась за помощью к «Американ Херитедж». Они поддержали меня, и через две недели информации накопилось столько, что я поняла: наконец появилась книга, которую я так долго ждала. Но ожидание того стоило.

Уильям Нэк: Ты виртуозно представила всех персонажей, одного за другим, искусно вплетая их истории в сюжет повествования, а затем упуская их из виду на какое-то время. Закончив читать книгу, я вдруг понял, что у меня нет любимого героя. Я полюбил их всех по разным причинам. Все они воплощали собой новаторский дух, просыпавшийся на Старом Западе. Это были ярко выраженные индивидуальности, крутые, дерзкие и бесшабашные парни, игроки, которые не боялись испытать судьбу. Давай поговорим о них. Мне пришелся по душе Чарльз Ховард, мечтатель с деловой хваткой, напавший на золотую жилу. Он как будто сошел со страниц произведений Хорейшо Элджера. Ты считаешь его харизматичной личностью? Он стал пресс-агентом собственного коня, Сухаря, и отлично проводил время с этой лошадью, ты не находишь?

Лора Хилленбранд: К концу жизни Ховард получил прозвище Счастливчик Чарли, и оно к нему прилипло. Ховарда оно очень раздражало, и однажды он сказал своему другу, что изобьет любого, кто назовет его Счастливчиком. Он возражал против того, что своим успехом обязан исключительно везению, и, думаю, был прав. Ховард добился всего не благодаря удаче, а благодаря своим талантам. Полагаю, его достижения – это результат способности видеть новую возможность, не беспокоиться по поводу того, во что выльется ее реализация, и готовность сделать ставку на эту возможность. В людях Чарли ценил прежде всего характер и личные качества и не обращал внимания на внешнюю оболочку. Если из этой истории можно извлечь полезный урок, то среди всех ее участников только Ховард имеет реальные шансы его преподать. Вероятно, именно Чарли является самым важным персонажем истории, так как именно он разглядел скрытые таланты лошади, тренера и жокея, собрал из этих неудачников команду, сплотил ее и прилагал максимум усилий, чтобы все члены этой команды проявили свои способности. Я восхищаюсь этим человеком и преклоняюсь перед ним за его верность и щедрость по отношению к окружающим людям. И да, я уверена, что он получил огромное удовольствие от общения с этой лошадью. Ни одно из успешных предприятий не доставило ему такого удовлетворения.