– Скрывать не будем по этой же причине. Пусть все идет своим чередом. – Мин обычно открыто не показывал привязанностей, но отныне отказывался специально сторониться парня.

– Не могу поверить, что собираюсь опять с кем-то встречаться. – Лайт отчего-то засмеялся. Мин посмотрел на него взглядом, в котором сквозил вопрос. – Я честно считал, что моя любовная жизнь закончилась. Финита ля комедиа[64].

– А я могу развеять это заблуждение прямо сейчас. – Мин с головой погрузился в новый поцелуй. Снова. Чужие руки нескоро оторвали его от себя.

Лайт так и не ушел этой ночью. Они наслаждались началом зыбкого и волнующего фундамента, на котором намеревались построить то, что обоих пугало, но в то же время необратимо тянуло. Каждый из них думал, что достаточно разумен и не попадется в эту ловушку, но, оказавшись в ней, понял – они попали не в ловушку.

Скорее прыгнули в бездну.

* * *

Помощницы Нун сообщили, что экономка уехала в больницу к отцу. Никто не знал, что Лайт остался на ночь, и утром их не тревожили.

Они поели на кухне впопыхах. Лайт спешил в свою больницу, а перед этим еще собирался заехать домой за какими-то бумагами. Мин наблюдал, как парень судорожно допивает кофе и проглатывает пищу, чтобы не опоздать.

– Я позвоню тебе вечером, – полетела в него стандартная фраза, однако этого было мало. Мин сжал руку Лайта и притянул того обратно к себе. – Что ты делаешь? Нас могут увидеть!

– Тут никого нет, – прошептал в самые губы, отдаваясь поцелую.

Его приводило в млеющее воодушевление то, как отныне Лайт сдавался ему. Даже сейчас, несмотря на спешку парня, Мин заставлял того забыть о ней, потому что они были абсолютно поглощены друг другом.

Поглощены до такой степени, что не услышали, как отворилась парадная дверь и кто-то зашагал по направлению к ним.

– Что здесь происходит?

Они застыли, и, прежде чем открыть глаза, Мин подумал: «Неужели это расплата за то, что снова счастлив?»

Почему именно сейчас? Отец месяцами отсутствовал дома, и Мин имел миллион возможностей устраивать в особняке чуть ли не оргии. Но стоило ему наконец добиться от Лайта взаимности и потеряться в поцелуе, родитель тут же застал его за этим. За что?! Какой грех он совершил в прошлой жизни?

Глаза пришлось открыть, когда Лайт испуганно отскочил от него. Тот был настолько ошарашен внезапным разоблачением, что даже не осмеливался посмотреть на вернувшегося из больницы хозяина дома. Вонграт-старший же и поддерживающая его одной рукой экономка стояли у входа на кухню, теряясь в смятении и неверии от развернувшейся перед их глазами картины.

– Тебя выписали? – спросил Мин будничным тоном и мысленно вручил себе за него «Оскар». – Меня никто не предупредил.

– Я заметил. – Отец перевел взгляд с него на Лайта.

– Лайт спешит в больницу. – Он легонько подтолкнул парня в спину и тихо, чтобы только Лайт услышал, сказал: – Иди, я разберусь.

Парень колебался буквально секунду, прежде чем вылетел в холл, позабыв даже о стандартной вежливости. Он был ошарашен больше Мина. Никто из них не предполагал рассказать о своих отношениях таким красноречивым образом, ускорив каминг-аут.

– В мой кабинет. Сейчас же! – В воздухе повисла фраза, которую Мин слышал неоднократно. Сколько раз он выслушивал там придирки, недовольства, жалобы, приказы. Сколько они ругались и повышали голос, сколько хлопала дверь, когда один из них брал верх над другим.

Отец направился к себе уже без помощи Нун. Мин встретился с женщиной взглядом, который отражал то же, что и всегда – смесь беспокойства с долей жалости. Но не заставляющей ощущать себя ничтожеством, а кричащей о том, что чье-то сердце болит за тебя.

– Я оставила тебе записку на кухне, что поехала забирать Кхуна Равита из больницы. – Мин слишком увлекся кое-кем, чтобы заметить какой-то клочок бумаги. Его вина. – Будь почтителен и не ссорься с отцом. – Нун неоднократно так говорила, однако он мало когда прислушивался.

Оставалось обреченно последовать за отцом. Мин остановился перед самой дверью и набрал в легкие воздуха, а вместе с ним и храбрости. Что ж, пора подтвердить сказанное ночью Лайту. Ему не впервой быть разочарованием.

Отец восседал в кресле, облокотившись на стол, и с непроницаемым лицом ждал. Наконец он выглядел прежним, а не побитой слабой версией самого себя. Глубоко внутри Мин почувствовал патологическое разочарование, ведь сейчас та хилая близость, установленная между ними за последние месяцы, спустится в водосточную трубу как экскременты. Он уже не находил былого удовольствия в ссорах с родителем. Но, видимо, это неизбежно.

– И как это понимать? – Отец не лез в его личную жизнь, но увиденное ранее, как ни крути, вызывало вопросы.

– Так и понимай. Правда, мы не так планировали сообщить. – Сказанное «мы» обжигало язык, но привычным «я» хотелось пожертвовать.

– Все равно не могу взять в толк. Вполне вероятно, потому что я уже слишком стар. Сперва ты встречался с девушкой, которая тебя похитила и втянула нашу семью в разборки с какими-то преступниками, что чуть не стоило и тебе, и мне жизни, а ныне целуешься с Лайтом, из-за чьего присутствия ранее устраивал истерики?

– Не делай вид, будто тебя когда-то особо волновала моя личная жизнь.

– Я не вмешивался, однако это не значит, что мне было наплевать. Ты уже взрослый парень, и не мне указывать, с кем тебе быть, но…

– Как выяснилось, меня может заинтересовать и парень. – Мин не стал медлить с признанием. Он посмотрел на отца с привычным вызовом во взгляде, который так и кричал: «Ну же, нападай!»

– Ты с ним в одной комнате еле мог находиться, хотя после похищения вы подружились, но теперь ты решил, что он тебе нравится? Я правильно понимаю?

– Ты ведь сам описывал в красках, какой Лайт чудесный юноша. Поздравляю, в этот раз ты оказался прав, а я крупно ошибался. Но я предупреждал, не стоило позволять ему жить здесь.

– Ты что, снова делаешь это назло мне?

– Просто напоминаю: это ты привел его в мою жизнь. Я об этом не просил, однако так случилось. И теперь могу даже поблагодарить за это.

– Ты не можешь быть с ним.

Этих слов Мин ожидал. Они даже слегка подзадержались.

– Ты печешься о будущих наследниках своего бизнеса, а из меня в очередной раз не вышел идеальный сын, но…

– Дело не в этом. Я придерживаюсь взглядов Фрейда о врожденной бисексуальности[65]. И мне импонирует Лайт, однако мне не ясно, как вы дошли до этого. Никогда не