«Почему ты не хочешь рассказывать?»

Сгаэль вздрогнула, потом бросилась в воздух, оставив нас сТэйрном позади.

«Есть какая-то причина, по которой ты решила на него давить?» — спросил меня Тэйрн.

«Назови хоть одну, чтобы я не давила».

«Он о тебе заботится. Ему и так трудно».

Я фыркнула: «Он заботится о том, чтобы я выжила. Это разные вещи».

«Не для него».

* * *

Дневное небо над Басгиатом было кристально ясным в тот день в середине мая, когда настало время для первой битвы Военных игр, обозначающих приближение выпуска. Как бы мне ни хотелось радоваться, что я близка к завершению первого года в квадранте всадников, внутри меня все сжималось.

Инструктажи цензурировались все сильнее. Профессор Карр нервничал, потому что я так и не манифестировала печать, в отличие от почти всех кадетов-первокурсников. Даин вел себя охренительно странно — то дружелюбно, то безразлично. Ксейден все больше замыкался в себе — если это вообще возможно — и без объяснения причин отменял некоторые наши тренировки. Даже Тэйрн почувствовал, что он мне чего-то недоговаривал.

—Как думаешь, какое нам дадут задание?— спросил Лиам, когда мы выстроились на середине плаца со всем Четвертым крылом.— Деи считает, мы будем наступать. Все мечтает, как надерет задницу Глен…— Лиам помолчал, прислушиваясь к дракону.— Видать, и драконы умеют таить обиды,— наконец прошептал он.

На некотором расстоянии от нас собралось руководство, выслушивая приказы Ксейдена.

—Мы явно в наступлении,— ответила Рианнон, стоявшая слева от меня.— Иначе уже были бы в поле. Я с обеда не видела ни одного всадника изПервого крыла.

Внутри меня все упало. Первое крыло. Кто же знал, что они будут нашими первыми противниками. НаВоенных играх разрешено все — иДжек Барлоу не забыл, как я отправила его в лазарет на четыре дня. Он неделями обходил меня за милю после того, как Ксейден убил Орена и остальных нападавших,— и конечно, после Эмбер Мэвис ко мне уже никто не лез. И все же я ловила на себе его взгляды в коридорах или в столовой — видела чистейшую ненависть, горящую в ледяных глубинах его голубых глаз.

—Думаю, она права,— сказала яЛиаму, стараясь стоять спокойно, хотя солнце ощутимо припекало сквозь летную кожаную броню. Давненько я не завидовала писцам в их бежевой униформе, но по такой погоде начинало казаться, что им с ней повезло больше. Добавляло огня и то, что я, видимо, заснула в неудобной позе, потому что колено меня просто-таки убивало, а фиксирующая повязка словно до миллиона градусов разогрелась.— Как думаете, почему всадники носят черное?

—Потому что это круто,— ответил позади меня Ридок.

—Меньше видно кровь,— подала голос Имоджен.

—Ладно, забудьте, что я это спрашивала,— пробормотала я, выглядывая признаки того, что встреча командования скоро кончится.

Крови мне сегодня еще не хватало.

«Мы в нападении или в защите?» — спросила яКсейдена.

«Сейчас немного занят».

«Ой-ой-ой, а я тебя отвлекаю?» — Мой рот скривила улыбка.

Блин, это я флиртую? Возможно.

Волнует ли это меня? Как ни странно… нет.

«Да»,— он ответил так ворчливо, что мне пришлось поджать губы, чтобы удержаться от смеха.

«Да брось. Вы там уже целую вечность. Хоть намек бы дал».

«И то и другое»,— прорычал он, но не закрылся от меня мысленными щитами — хотя я знала, что мог бы,— поэтому я пожалела и его, и собрание, где он якобы руководил, и оставила Ксейдена в покое.

И нападение, и защита? День обещал быть интересным.

—Есть новости отМиры?— прошептала Рианнон, быстро покосившись на меня.

Я покачала головой.

—Это просто… бесчеловечно.

—Ты правда думала, что они нарушат запрет на переписку? Даже если бы попробовали, мама быстро прижала бы их к ногтю.

Рианнон вздохнула, и я ее не винила. Больше об этом говорить было нечего.

Собрание закончилось, Даин направился к нам сСианной. Он практически лучился от удовольствия, сжимая и разжимая руки от нервной энергии.

—Ну что?— спросил Хитон.— Нападение или защита?

—И то и другое,— сказал Даин, пока остальные командиры отрядов сообщали те же вести своим всадникам.

Я изобразила удивление и взглянула поверх его плеча, ноКсейдена и командиров отделений нигде не было видно.

—Первое крыло заняло оборону в одном из учебных фортов в горах и охраняет хрустальное яйцо,— сообщил Даин, и старшие всадники начали возбужденно переговариваться.

Логично. Наверное, это символическая отсылка к разным породам драконов, принесших свои яйца вБасгиат после объединения Наварры.

—Мы чего-то не знаем?— спросил Ридок.— А то это яйцо привело вас в такой восторг.

—По прошлым годам мы знаем, что яйцо стоит больше очков,— ответила Сианна с воодушевленной улыбкой.— Флаги, по статистике, стоят меньше всего, а захваченные в плен профессора — где-то посередине.

—Но они любят непредсказуемость,— добавил Даин.— Мы можем лететь к цели, только чтобы узнать, что она не такая уж ценная.

—Ну и почему это одновременно и защита, и нападение?— спросила Рианнон.— Если яйцо у первого отряда, нам, очевидно, надо его захватить.

—Потому что нам тоже дали флаг, и его надо защищать, но своего форпоста у нас нет,— он широко улыбнулся.— И флаг доверили нашему отряду.

«Ты дал Даину миссию охранять флаг Четвертого крыла?»

«Надеюсь, он что-то вынес из урока твоей сестры вМонсеррате»,— ответил Ксейден, но тише, чем до этого,— я уже знала, что это происходит из-за большого расстояния.

Я не могла не задуматься, сможем ли мы общаться так же через несколько месяцев, когда нас разделит расстояние еще больше.

В груди заныло от мысли, что его не будет рядом. Что он будет рисковать головой на фронте.

—И кто понесет флаг?— спросила Имоджен.

Даин умудрился улыбнуться еще шире, хотя куда уж.

—А это самое прикольное.

В следующие двадцать минут, которые занял путь к летному полю, мы заучивали стратегию, и, судя по всему, Даин действительно слушал Миру внимательно.

План был прост: опираться на силы каждого всадника и чаще передавать флаг, не позволяя Первому крылу заметить, у кого он в данный момент.

На летном поле уже ждали десятки и десятки драконов, тоже вставших, как на построение. Тэйрна не заметить было невозможно — его голова возвышалась над всеми остальными.

Мы проходили мимо других отрядов, садившихся в седла под приказы своих командиров. Возбуждение над полем стояло такое ощутимое, что его можно было хоть нарезать.