Какие бы осколки разума ему ни удалось сохранить после того, что с ним произошло, но прежде всего он был теперь виргом, очередной мертвой тварью, ведомой голодом и сохранившимися инстинктами.

Йолинь лишь прикрыла глаза, собираясь с собственными силами, и потянулась к той, что должна была получить знак от нее, прежде чем прийти.

«Пора», – прошептала она по той ниточке, что создала для нее Дэй.

Мгновение ее мысли, растянувшееся в вечности, потому как то, что произошло далее, было на протяжении секунды, одного вдоха, который казался неестественно бесконечным.

Он ринулся к ней, и в этот самый миг между ними оказался Суми. Его огромные челюсти сомкнулись на руке Ингвера. Затрещала плоть и кость. Зверь с силой дернул головой, вырывая руку существа, когда тело мужчины окутала тьма. Казалось, она спеленала его точно новорожденного. Словно из последних сил тварь дернулась, выкидывая здоровую руку вперед. Йолинь видела, что он достает точно до ее груди. Она знала, какой силой обладает это существо, когда на помощь ей вновь пришел ее друг. Ее Искра встала между этим броском и ее сердцем, даря жизнь и угасая падая на землю. Йолинь уже не видела, каким образом Дэй разрывала энергию, что питала тело Ингвера. Ее мир и впрямь остановился в этот момент. Она беспомощно упала на колени, бестолково зашарила по телу Суми, закрывая рваную рану на его боку, в надежде остановить толчками вытекающую кровь. Поле, где она сейчас находилась, взорвалось, наполнившись вспышками порталов, лязгом оружия, вскриками Властителей и звуками битвы. Но она не могла найти в себе сил отвести взгляд от самых родных глаз на свете, в которых застыла боль, но так и не родился страх.

– Дайли, – то ли закричала, то ли засипела она, пытаясь найти подругу в творившемся вокруг хаосе.

Она не видела Дэй, как и Ингвера, но продолжала звать ее.

– Помоги, – в последний раз простонала она, склоняясь над Суми. – Помоги…

Дайли появилась, словно вынырнув из ниоткуда, опустилась рядом с Йолинь и без лишних слов положила свои ладони на ее. Девушка подняла заплаканное лицо. Сейчас образ Дэй плыл перед ее взглядом.

– Прошу, – по-аирски прошептала Йолинь, понимая, что Дэй может и отказать. То, какими категориями мыслили Тени, до сих пор оставалось загадкой для Йолинь.

– Ты должна помочь мне, – вдруг заговорила она. – Он изменен. Его энергия тоже, почти как твоя, моя сила может быть губительна для него. Дай то, что есть у тебя, а я направлю, сможешь?

Йолинь не знала, сможет она или нет. Единственный раз, когда ей удалось выбросить в пространство материальный сгусток энергии и спалить вирга, был случайностью. Но одно она знала совершенно точно – она сделает все что угодно для этого существа, что как-то незаметно стал частью ее семьи.

Девушка лишь судорожно кивнула, пытаясь заставить себя собраться и перестать рыдать.

Она чувствовала силу внутри себя, энергию и ее течение, что по замкнутому кругу циркулировала в ее теле. Ее пульсация эхом отражалась в теле, стоило лишь немного прислушаться к ней. Сперва она попыталась силой вытолкнуть хотя бы часть ее из себя, направляя в руки ближе к ладоням. Это было похоже на то, как если бы она попыталась натянуть тугую пружину. Неимоверно тяжело, и стоило потерять концентрацию, как эта самая «пружина» вновь сжалась, возвращаясь на место.

«Не так, – раздался голос Дэй у нее в голове. – Не тащи ее, вырывая из собственного тела, делись ею потому, что он часть тебя, которой требуется помощь, поддержка и любовь. Отдай эту энергию так, словно показываешь ему то, насколько он дорог тебе».

Йолинь потянулась к этому чувству, что зародилось между ней и Суми, казалось, еще в прошлой жизни. Она вспомнила ту бездну одиночества и неразделенной боли; ту черную дыру, что зияла в ее груди до того самого дня, пока в ее жизни не появился он. Ее друг. Ее искра. Такой же неправильный, как и она. Такой же одинокий, в самом глубинном смысле этого слова. Вспомнила, как впервые почувствовала прикосновение его крохотного влажного носика к собственной ладони, и как ее мир перевернулся в тот день, когда он признал в ней родное существо. Эта любовь между зверем и человеком зародилась в одном прикосновении, чтобы она смогла спасти его, а он ее. Она же помогла ей стать той, кто она есть сейчас. Еще до того, как в ее жизни появилось чувство к Рику, в ней была любовь к существу, что сейчас без лишних раздумий пожертвовало жизнью ради нее.

Сквозь полуопущенные веки она видела, как под ее ладонями зарождается светло-серебристое сияние, оно разгорается, точно крошечная звездочка, зажатая в ее руках, проникает в тело Суми, исцеляя его раны, сращивая поврежденные ткани, опутывает его сердце, заставляя биться сильнее. Оно разгорается все сильнее, проникает все дальше, затмевая своим сиянием все вокруг, пока на его место не приходит успокоительная тьма…

* * *

Широкие шаги эхом отдаются в пространстве. Пожалуй, это все, что он еще может слышать сейчас. Да, им удалось отразить атаку виргов. Да, большая часть его отряда не пострадала… Большая часть, не все… Но все, о чем он может думать сейчас, после того, что удалось понять из рассказа Тэо, так это о том, где Йолинь. Он ни за что не поверит, что с ней все хорошо, пока не увидит это сам! Сердце так бешено колотится в груди, что, кажется, еще немного, и оно расколется на тысячи осколков. Бег по лестнице кажется бесконечным движением в никуда. И все же он оказывается у двери в их комнату, а теперь пытается совладать с самим собой, чтобы найти в себе силы открыть ее.

Рик осторожно приоткрыл дверь, поймав себя на мысли, что впервые за неведомое количество лет его пальцы дрожат. Казалось, все его тело сотрясает дрожь.

Из-за дневного света, что падал из широкого окна, он увидел лишь силуэт девушки, что замерла напротив него. Словно невесомое видение из странного навеянного сна. Сердце в его груди болезненно сжалось, и он буквально заставил себя сделать первый шаг к ней, затем еще один, пока она наконец-то не оказалась перед ним. Он смотрел на ее лицо, тело, укутанное в тончайший шелк голубого кимоно, пытаясь найти повреждения. Боясь понять, что она пострадала.

– Со мной все хорошо, – прошептала она, касаясь ладонью его щеки.

На ее губах расцвела легкая улыбка, а он уже не мог найти в себе сил спросить еще хотя