- Да, - подтвердила я. - Действительно. А раз такоеслучилось со мной, то вполне могло случиться и с другими истребителями. Толькоони, возможно, не стали смотреть дальше очевидного.

- Ты хочешь сказать, что они, не будучи близко связанными свампирами, просто считают, что хороший вампир - это мертвый вампир?

- Ага.

Зебровски нахмурился, глядя на меня.

- Дольф не единственный считает, что твое проживание с… -тут он неопределенно махнул рукой в сторону Мики с Натаниэлем, - компрометируеттебя, заставляет пересмотреть приоритеты в работе. Но я так не думаю. Я считаю,что это позволяет тебе относиться к вампирам и оборотням так, как этопредполагает нынешний закон. Они ведь считаются равноправными гражданами,людьми, и ты их таковыми считаешь. Из-за этого тебе становится все сложнее ихубивать, но зато делает тебя лучше в профессиональном плане. Ты ищешь правду,находишь настоящих преступников и наказываешь виноватых. Остальные жеистребители убивают тех, на кого им указывают. Это делает их профессиональнымиубийцами, но в том, насколько они хорошие копы, я не уверен.

Для Зебровски это была потрясающе длинная речь.

- Ты, похоже, серьезно об этом задумывался.

Он выглядел слегка смущенным.

- Пожалуй, так. Я немало времени провел, защищая твою честьперед остальными копами.

- Я сама в состоянии с этим справиться, - сказала я, и онснова ухмыльнулся.

- Нет, не в состоянии. Ты не можешь объяснить то, что видишьв монстрах людей без того, чтобы не упомянуть о том, что фанатичный ублюдок,который только что ляпнул глупость, людьми их не считает. А мне это сходит срук. Я же Зебровски, я могу много чего болтать, не зля при этом собеседников.Если я все обращаю в шутку, то ты начинаешь злиться. И людей это здорово бесит.

- А он неплохо тебя знает, - заметил Мика.

Я отодвинулась немного, чтобы взглянуть ему в лицо.

- Что ты хочешь этим сказать, черт возьми?

Он улыбнулся, и я заметила, что Натаниэль тоже старается неулыбнуться. Они все улыбались надо мной.

- Что такое?

Тут зазвонил мой мобильник, и я вспомнила, что у меня его ссобой не было. Телефон снова зазвонил, и рингтон был тот же самый, что выбралдля меня Натаниэль, когда я сказала ему, что мне все равно. «Дикие парни»,Дюран-Дюран. В следующий раз буду осторожнее в выражениях, если он спросит.Мика выудил телефон из своего кармана и передал мне.

Времени спрашивать, когда он успел прихватить мой телефон,не было.

- Алло, - ответила я.

- У меня мало времени, - произнес мужской голос. Голос былмне знаком, но звучал так монотонно, как будто говорил кто-то и знакомый, инезнакомый одновременно. - В моей церкви Арлекин.

Я направилась вдаль по коридору, стремясь отойти отостальных. Строго говоря, мне не хотелось, чтобы разговор слышал Зебровски,пока я не решила, стоит ли полиции знать об этом звонке.

- Малькольм, это вы?

Голос продолжал говорить, словно я ничего не произнесла.

- Коломбина говорит, что она свяжет мою паству клятвойкрови, а иначе грозит сразиться со мной вампирскими силами, ведь это незапрещено нашими законами. Она утверждает, что ничем противозаконным в нашейстране не занималась. Обвиняет во всех грехах свою погибшую партнершу. Мне сней не справиться, Анита, но я могу передать свою паству Жан-Клоду. Свяжите ихклятвой, делайте что хотите - но спасите от безумия, которое я чувствую в этихдвоих, в Коломбине и Джованни. Дайте мне разрешение сказать им, что они должнысразиться за этих вампиров с Жан-Клодом, а не со мной.

- Малькольм, это вы? - повторила вопрос я. И тут голосговорившего изменился, в нем зазвучал страх.

- Что происходит? Кто говорит?

- Эвери, Эвери Сибрук? - спросила я, хотя была почти на стопроцентов уверена, что говорил именно он. Я почти видела его мягкие кариеглаза, короткие волосы и молодое, незавершенное лицо. Ему было чуть задвадцать, но он казался чересчур невинным, чтобы чувствовать себя с нимкомфортно.

- Анита, это ты?

- Я. Что случилось? Что там сейчас происходит?

- Малькольм дотронулся до меня, а потом я ничего не помню.Пришел в себя уже здесь, в дальнем углу церкви, с телефоном в руках. - Егоголос понизился до шепота. - Здесь вампиры в масках. Я их не знаю. Кажется,Малькольм их боится.

- Ты принес клятву крови Жан-Клоду, так что тебе нечегобояться.

- Что происходит, Анита?

И что мне было на это ответить? «Ты такой слабый вампир, чтоМалькольм промыл тебе мозги, как обычному смертному?» Он казался достаточнонапуганным, чтобы я заставляла его почувствовать себя еще слабее.

- Малькольм послал мне сообщение.

- Что? - переспросил он, и тут в трубке послышались какие-тозвуки. Я слышала голос Эвери, немного приглушенный, словно от отвел телефон отгуб, чтобы поговорить с кем-то рядом.

- Эвери?

Голос, ответивший мне, не принадлежал ни Эвери, ниМалькольму.

- С кем я говорю? - Голос был мужским, и я его не знала.

- Я не обязана отвечать на ваши вопросы, наоборот, вы должныответить на мои.

- Вы из полиции? - спросил он.

- Да, - честно ответила я.

- Мы не нарушаем никаких ваших законов.

- Вы пытаетесь захватить Церковь Вечной Жизни нашего города.Мне это представляется незаконным.

- Мы предложили решить это дело миром. Будет поединок силыволи и магической силы. В вашей стране вампирам не запрещено сражаться спомощью своих сил. Мы не станем использовать их в отношении находящихся здесьлюдей. Даю вам слово.

- А как насчет вампиров? Они тоже законные граждане этойстраны.

- Мы не предложим им оружия либо других подручных средств.Ваши законы защищают от вампирских сил только людей. Строго говоря, закон можноистолковать так, что он защищает только людей, но не представителей сверхъестественныхсообществ.

- Согласно букве закона, ликантропы считаются людьми.

- Как скажете.

- Скажу. Назовите свое имя, - потребовала я.

- Я известен, как Джованни. Мне хотелось бы знать, с кем яразговариваю.

Честно говоря, я не знала, как он будет со мной говорить -как с копом, или как со слугой Жан-Клода. Я даже не знала, что в данном случаепредпочтительнее.

- Я - федеральный маршал Анита Блейк.

- А, человек-слуга Мастера города.

- В том числе.

- Мы с госпожой не сделали ничего, чтобы вызвать ваш гнев,ни в одной из ваших ролей.