Ночь. Халэнн взбирается по сброшенному мной со стены канату. Только так можно незаметно миновать защитные чары, накрывающие замок на ночь. Вокруг Халэнна так густо разлиты флюиды удовлетворённой истомы и опьянения, что мне кажется, он перебудит ими всю семью…

— Риэль! — объятия трёх стариков накрывают меня со всех сторон. Это уже не воспоминания, это реальность. Это люди, которые, как надеется Элор, пробудят мои воспоминания и чувства

Ная, Толис и Дербен тоже ищут во мне чувства: вглядываются в лицо. Ная сжимает мои ладони. Столько беспокойства и надежды в их взглядах, столько воспоминаний эти люди несут с собой — и давних, и более свежих. Недавно я приходила к ним сюда — за облегчением, избавиться от чувства вины, со страхом, что меня отвергнут, и была рада, когда этого не случилось.

Но сегодня всё иначе.

* * *

Открываю дверь на улицу, и солнце заливает серо-серебряный подол, живот, вспыхивает радужными отсветами на бриллиантах на груди, но не добирается до глаз, так что после лёгкого сумрака башни я хорошо вижу и дворец, и сад, и сидящего на крыльце Элора, спиной прислонившегося к стене возле двери.

И хотя поза Элора достаточно фривольна, даже одна нога на другую закинута, меня эта подчёркнутая безмятежность не обманывает: Элора выдаёт напряжение, лишающее позу должного изящества. И слишком пытливый взгляд.

Да, эмоции во мне всколыхнулись — на краткий миг подобрались удушливой волной и растворили, даровав покой.

— Визит был полезным, — соглашаюсь я со сказанными прежде аргументами Элора. — Я многое вспомнила.

— Это хорошо, — в голосе Элора нет уверенности.

Потому что он видит — я спокойна. Моё спокойствие его беспокоит. И это странно: разве плохо то, что я не переживаю, не теряю контроль?

Пристально вглядываясь в лицо, Элор поднимается и предлагает руку. Едва мои пальцы оказываются на его предплечье, накрывает их ладонью.

— Ри, ты не устала? Не против встречи с семьёй?

Оглядываюсь на статую Валерии: из ансамбля исчез главный элемент, показывающий её величие — Арендар с зонтиком. Сейчас зонтик над лягушками держит каменный щуп. А на дежурстве сидит комок чёрной шерсти, ассоциирующийся у меня с покрывалами, ядом и ягодицами Элора.

— Это оно оставило у тебя на попе шрам в виде сердечка? — уточняю я.

Элор оглядывается на меховой комок, обративший на нас золотые глаза. Чуть морщится:

— Нет. Это… урезанная копия того существа. Или часть или… Я не понял, но то существо вымахало больше драконов и улетело, а здесь оставило то ли напоминание о себе, то ли передатчик. Это надо с Валерией разговаривать, а я не хочу попадаться на глаза ей беременной — с меня её обычной хватило.

Покосившись на башню брата, Элор смотрит на мои пальцы, поглаживает их. Эта его задумчивость наталкивает на воспоминание и мысль:

— Ты хочешь своих детей.

У Элора дёргаются уголки губ, голос мечтательный:

— Да. Хотел бы я почувствовать на себе твои капризы.

— Если у меня будет двойня, силы на капризы вряд ли останутся.

Элор так порывисто и странно заглядывает мне в глаза, его лицо плывёт от всплеска всевозможных эмоций, но он быстро берёт себя в лапы:

— Об этом пока рано говорить. Лучше пойдём пообедаем. Платье у тебя, кстати, вполне подходящее к случаю, Арен подтвердил, а он в этикете разбирается лучше меня.

Не помню этого. Может, даже не знала. Я явно не горела желанием познакомиться с наследником ближе и оценить его достоинства.

Мы с Элором проходим по дорожке от башни к дворцу.

Здесь гвардейцев тоже нет.

И внутри никто не стоит на карауле: ни на первом этаже, ни на втором.

Медведеоборотни. Здесь должны быть медведеоборотни.

— Что-то не так? — уже в коридоре беспокойно уточняет Элор.

— Где вся охрана?

— М-м, — Элор смотрит строго перед собой и ведёт меня дальше. — Я подумал, что нам пока не нужны лишние действующие лица.

— Ты стыдишься моего состояния?

— Нет! — останавливается Элор и сжимает мои плечи. — Вовсе нет. Ты великолепно, прекрасно держишься! Просто…

Ревнует.

Не знаю, откуда взялась эта мысль.

— …э-м-м… — продолжает подбирать слова Элор, глядя то на моё левое плечо, то на правое, но никак не в глаза. — Могу какую-нибудь охрану позвать, если тебя это так беспокоит.

— Нет, не беспокоит.

Ревнует. Но не к гвардейцам же Элор меня ревнует…

Чем ему не угодили медведеоборотни?

Дарион.

Элор ревнует меня к Дариону, боится, что я что-то вспомню…

Вспомню, что Дарион был моим любовником.

На меня высыпается ворох воспоминаний. Дарион. Моё дикое желание. Моя зависимость от его чувств. Моя слепота — эта зависимость делала меня уязвимой, а я всё не останавливалась и не останавливалась, хотя следовало, ведь связь с ним грозила разоблачением. Оценивая вспомненное холодным разумом, я понимаю, насколько это всё было… глупо и бессмысленно.

— Идём, — предлагаю Элору. — Нас ждут.

Несколько мгновений он пристально смотрит мне в глаза, словно в них надеется прочитать, вспомнила я о Дарионе или нет. Так ничего и не высмотрев, кивает и продолжает путь.

Я шагаю рядом. Тело по привычке ещё стремится к мужской походке, но мне не так сложно придерживаться женской пластики. По тому, насколько более поверхностным и неровным стало дыхание Элора, понимаю, что его волнует предстоящая встреча.

При этом я уверена, что никаких проверок нас там не ожидает, император не станет вмешиваться в наши отношения.

Впереди одни из дверей открываются сами, тем обозначая гостиную, в которую надо подойти.

За столом нас уже ожидают император Карит, его избранная супруга Ланабет, дедушки Элора: лорд Ранжер и бывший император Видар. А также Линарэн, средний из младшего поколения Аранских. Последний, впрочем, немного не с нами — что-то отбивает пальцами на тонкой пластинке из тёмного, непрозрачного стекла.

— Добрый день! — резковато приветствует всех Элор.

Он и я лишь чуть склоняем головы в знак приветствия — всё же правители собственных королевств, не просто представители рода.

— Проходите-проходите, — искренне приглашает император Карит. — Очень рады вас видеть.

За столом только два свободных места — для меня с Элором. Похоже, не хотят рисковать и приглашать дракона с беременной денеей, а то мало ли как их эмоции закрутит. Или их не особо зазывали из-за того, что Арендар с Валерией теперь отдельный род? Хотя это маловероятно. А может, Арендара попросили не приходить из-за прежнего конфликта между ним и мной? Или он сам не захотел приходить из-за этого же, ведь получилось, что он воевал с избранной брата?