Роми фыркнул. Кейел усмехнулся и согласился:

— Конечно не можем. — И бодрее продолжил: — Послезавтра мы лично получим возможность развеять все слухи, или увидеть чудовище, пусть и созданное из нашей собственной скверны. Одно наверняка — мы уйдем оттуда живыми. И пусть духи не отвернутся от нас.

И словно молитва над лагерем разнеслись нестройные фразы ребят, повторяющие последние слова Кейела.

Нахмурившись сильнее, я сомкнула губы, но от мыслей не сумела сбежать…

Пусть духи помогут нам.

* * *

Кейел.

Издавна два торговых города региона Нестихающих ветров замкнули между собой священное кольцо. Размеров и успехов независимого города, Заводи Ал’литра, ни один из них не достиг, как и любой другой город, находящийся под контролем правителей. Вдобавок у этих городов имелись значительные недостатки и отсутствовали преимущества, которые мешали привлекать гильдии торговцев из других регионов — Нестихающие ветра примыкали к Краю мира, да и небеса нередко проливали на них слезы, даже отдающие вкусом и запахом крови. Они часто размывали почву, наполняли реки, болота и озера водой. Опасаясь паводков, немногие селились у берегов, предпочитая строить непересыхающие колодцы. В общем, регион, так любимый духами ветров, вобрал в себя все, что отпугивало и путников, и желающих обосноваться тут. Оставались только самые крепкие натуры.

Несмотря на то, что смелые жители строили поселения как можно дальше от Кровавой воды, неблагоприятное расположение играло весомую роль и не последнюю. Скудная на ресурсы земля — вторая преграда на пути к обогащению. Чтобы хоть как-то отстаивать свободу перед влиянием других регионов и всемогущих мудрецов, давно умершие местные правители воспользовались неисчерпаемым природным ресурсом — ветром.

Маршрут их священного кольца был ограничен пятью точками, и удачно в них попадали священные кольца региона Рубиновой сладости — одного из самого богатого, но опасного из-за высокой преступности, близостью леса темных духов, а также Свода Скверны, — и региона Поющих трав, где великий дух Сальир был особенно доброжелателен к почве. Правители Нестихающих ветров построили у себя бесчисленное количество ветряных мельниц и чуть меньшее количество водяных, а после наладили с этими регионами крепкие дружеские взаимоотношения. Благодаря союзу трех регионов амбары Поющих трав никогда не забивались до отказа, зерно не успевало испортиться, гильдиям земледельцев всегда находилась работа, а казна не истощалась. В то же время даже в самые страшные времена у любого крестьянина Рубиновой сладости в закутке стоял мешок муки.

— И зачем ты мне это рассказываешь? — поинтересовался я, глянув на Ромиара.

Он фыркнул, как всегда спесиво, но через мгновение гораздо проще пожал плечами и признался:

— Всегда интересовался этой сферой. Какой бы силой ни обладали наемники и разбойники, какие бы структурные схемы ни рисовали исследователи и мудрецы, торговцы все равно стоят во главе любого общества.

На горизонте высились черные стены города Тартаон, находящегося чуть севернее и немного ближе к священному кольцу, чем его конкурент. Я поправил полупустой заплечный мешок, еще раз сжал кинжал, убеждаясь, что не потерял его, и напомнил Вольному:

— Правители руководят регионами.

— Правители, руководя регионами, служат народу, — назидательно ответил он. — Отбери у них торговлю, и что останется от их законов и влияния?

Нет смысла спорить. В первую очередь большей частью фадрагосцев движет нужда, которую кому-то необходимо удовлетворять. Васоверги тоже торгуют… Точнее, пускают к себе торговцев других рас — в основном изгоев, не прижившихся даже на севере, — но у агрессивной расы в законе все равно преобладает сила. Редкие вожди задерживаются надолго на неустойчивой вершине иерархии. При упоминании васовергов, если тема разговора не касается войны или разбоя, не задумываешься о благоустройстве и какой-то сплоченности.

— Это обидно, — нахмурился я, глянув на гордый профиль шан’ниэрда. — При таком прозорливом уме быть всего лишь Вольным — неприкосновенным изгоем общества…

Ромиар хотел было ответить, но вскинул подбородок и ускорился. Выходит, в самом деле обидно. Кем бы он был, чем руководил в тени темноволосых собратьев, если бы духи не избрали его? С другой стороны, только рядом с Ивеллин он получал ту информацию, которую не получил бы, проживая среди искусства — частая сфера для ключевых виновников войны Предков.

Я оглянулся на ослепительное солнце. Укрыл глаза рукой от очередного порыва ветра, швырнувшего дорожную пыль в лицо, а затем поспешил за Вольным. В отличие от него, меня в торговом городе этого региона привлекало совсем не смекалка правителей, сумевших выплыть на простейшей схеме, которая все же им особого богатства не принесла. Нравилось мне тут совсем иное.

В регионе Рубиновой сладости была постоянная напасть — браконьеры. Правители богатейшего региона зарабатывали не только на продаже дорогой ягоды, но и на продаже официального права на ее сбор. Не всякая гильдия могла позволить себе это недешевое разрешение, что уж говорить о гильдиях, объявленных вне закона. Но рубиновая сладость всегда манила разнообразием уникальных свойств.

Несмотря на то, что выгодно сбыть ягоду было труднее, чем собрать, охотливых заработать находилось слишком много, и первым городом, куда они стекались, был Тартаон. Правители региона Нестихающих ветров, осознавая вклад в казну от незаконной деятельности намеренно не интересовались этим городом, оберегая себя от гнева духов прямым незнанием, и даже находили способы покрывать его «темных» жителей. Правители Рубиновой сладости тоже не спешили выдвигать претензии, понимая, что плюсов от союза больше, чем минусов. Градоправители и охрана Тартаона, получающие неплохой доход, издавна закрывали глаза на то, что каждый второй путник «потерял» гильдейский знак. Более того, на входах крупнейших рынков вывешивали желтые и красные полотна, якобы украшения, а для знающих нюансы — указатели: первый цвет обозначал рынок с чистым товаром, где браконьерам и разбойникам нечего ловить; второй — тот, куда мы направлялись. Там наверняка отыщется дешевый, но хороший лук какого-нибудь убитого бедняги. И даже если кто-то в последующем узнает вещь убитого, таким, как мы, все равно хуже уже не будет.

Ближе к городу разъезженная колея ширилась, почва твердела и имела глубокие борозды следов от колес. У массивных ворот никто не толпился, и ждать нам пришлось недолго. Вот только косые взгляды охранников пристальней задерживались на моей изувеченной щеке и на наглой ухмылке беловолосого шан’ниэрда, одетого без изысков. Молодой, видимо, не обремененный опытом фангр подоспел к нам. Рассмотрев ближе, затеребил ремешок ножен, опустил глаза и неразборчиво промямлил:

— Покажите ваши знаки. Для того, чтобы войти в город…

Подошедший грузный человек, положил ему руку на плечо. Вперившись в нас тяжелым взором из-под кустистых бровей, махнул головой.

— Проходите.

Ромиар фыркнул, взмахнул хвостом и, недовольно озираясь на шепчущихся охранников и зевак, поспешил вглубь города. Я последовал за ним. Услышал, как верзила сплюнул за моей спиной — безмолвно, наверняка опасаясь прогневать духов, дал понять, что нам тут не рады.