От одной этой мысли он ожил, стрельнул язычком пламени. Яего загасила. Придавила. Нет ещё. Пока нет.

Реквием приподнял голову, задев макушкой мои груди, но черезкожаную куртку прикосновение не очень ощущалось. Куртка была достаточнообъёмная, чтобы у Реквиема это вышло случайно, хотя мне не очень верилось. ЕслиРеквием хоть чуть-чуть похож на Жан-Клода и Ашера, то он отлично знает, где еготело находится и что делает. Но я не стала цепляться. Теперь я уже не такаялёгкая добыча для ardeur'а. Вот так-то!

Я ощутила Дамиана. Хотелось бы сказать, что я его услышалаили увидела, но это было бы неправдой — я его ощутила. Он сидел, прислонившиськ стене, и был холодным, очень холодным. Куда холоднее, чем я за все это время.

— Дамиан, Дамиан! — позвала я. — Чтослучилось?

Ответа я не услышала, но ощутила его тело, этот мучительныйхолод в самой середине его. Что с ним такое?

— Дамиан, Дамиан, что с тобой?

— Ты сказала — «Дамиан»? — спросил Реквием.

— Да, ему плохо. Он холодный, такой холодный, чтосвалился под стенку. Кто-то около него есть, но кто — я не вижу. Он очень,очень холодный.

Реквием подался вверх, высунул из-под одеяла голову ипосмотрел мне в глаза.

— Анита, теперь его мастер — ты, это ты даёшь емужизнь. Твоя энергия делает его живым.

— А, черт!

— Вот именно. Ты можешь не ответить, когда к тебевзывает ardeur, но ты холодна на ощупь, и это твоё тепло согревает Дамиана,причём в гораздо более широком смысле, чем отдача крови.

Я закрыла глаза и прислонилась головой к сиденью:

— Черт, черт, черт!

— Ты позволишь ему умереть ради своей стыдливости?

Я открыла глаза:

— Вопрос прозвучал бы куда благороднее, если бы не тыстоял сейчас передо мной на коленях.

Он склонил голову набок, какое-то любопытное выражениепоявилось у него на лице. Такое, будто он хотел бы что-то сказать, но потом онмотнул головой, передумав, и я могу ручаться, что вышедшие из его рта слова небыли теми, что первыми пришли ему на ум.

— Ты умеешь питать ardeur без сношения и без отдачикрови?

— Да.

— Тогда позволь мне предложить себя в качестве закуски,чтобы продержаться, пока ты доберёшься до клуба и до своего pomme de sang.

— Уточни слово «закуска», — попросила я.

Дамиан у меня в голове вопил, я смутно увидела его глазамиблондинку, склонившуюся над ним. Элинор, одна из новых вампиров. Она что-тоговорила, но он уже ничего не слышал — только беззвучно шевелились накрашенныегубы.

Я схватила Реквиема за ворот рубашки.

— Ладно, времени нет. Дамиану нужно… нужно согреться.

— Тогда позволь мне поделиться с тобой своимтеплом, — шепнул Реквием, склоняясь ко мне.

Как часто стало случаться, у меня не было сейчас времениобъяснять или подробно инструктировать. Он просто сообразил, что нужно, и сталдействовать.

Губы его коснулись моих, и поцелуй был нежен, без всякийвольностей — язык его скромно оставался у него во рту. Конечно, ardeur от такойскромности не пробудился.

Он отодвинулся, посмотрел мне в лицо.

— Ты все ещё холодна во всех смыслах.

Я кивнула. На другом конце метафизической связи Дамиан молило помощи. Он умирал — не так, как умирает человек, но как на глазах умираетпламя от недостатка кислорода. Будто какую-то невидимую искру задувало в нем.Этой искрой был он, и я не знала, как ему помочь.

И я посмотрела на стоящего передо мной мужчину. Он былдостаточно красив, но ardeur не давал жара, и этот мужчина оставался для менячужим, а к чужим я не вожделею. Меня нужно соблазнять не цветом глаз, небезупречностью лица, но улыбкой, которая становится мне дорога, разговоромтаким родным, чтобы он стал для меня музыкой. Хорошее знакомство не рождает вомне пренебрежения, а создаёт ощущение безопасности, а без него во мне непросыпается желание — по крайней мере, на уровне сознания, а именно этотуровень был мне сейчас нужен. Я наконец нашла замок для своего подсознания, ион означал, что мне следует пробудить ardeur намеренно — не просто убраться у негос дороги или перестать ему сопротивляться, но выманить его к жизни. Опять-таки,я не представляла себе, что значит — контролировать силу до такой степени.Кажется, я всю жизнь прожила, не понимая, какую я в себе устраиваю неразбериху,а понимала это всегда слишком поздно.

Я схватила Реквиема за локти, впилась ногтями.

— Дамиан умирает, а я не знаю, как его спасти.

— Просто вызови ardeur и утоляй его.

— Я не знаю, как его вызвать, когда он сам не рвётсянаружу. Вот черт!

— Ты хочешь сказать, что не знаешь, как вызвать в себевожделение ко мне?

— Ничего личного, я просто тебя не знаю.

— Ничего нет постыдного в том, что ты не предаёшьсяслучайным желаниям.

— Дамиан умирает, — шепнула я, потому чточувствовала это. Я чувствовала, как он от меня уходит. Он пытался не утащитьменя с собой в могилу, и потому закрывался изо всех сил.

— Я могу возбудить в тебе желание, Анита. Это неardeur, это один из моих талантов.

Будь у меня время, я бы спросила, в чем тут разница, новремени не было.

— Давай, помоги мне. Не дай мне убить Дамиана вот так.

— Опусти щиты, иначе я не смогу тебя зачаровать.

Он тёплой ладонью взял меня за щеку.

Дамиан у меня в голове был как холодный ветер. Я сбросилащиты, и две вещи произошли одновременно. Сила Реквиема ударила в меня. Какбудто она всю ночь ко мне стучалась, а я просто не слышала. Он не мог пробитьсясквозь мои щиты, верно, но без них… без них я вдруг взмокла, промочила тежалкие полосочки, что заменяли мне бельё. У меня перехватило дыхание, ябеспомощно смотрела на него, с телом уже влажным и готовым его принять. Это небыло вожделение, а будто часы хорошей любовной подготовки спрессовали всекунды. А второе — моя особая сила включилась. Как будто мощь Реквиемадополнила ardeur, как замок и ключ, а может, это вся линия Бёлль такая, но мымогли бы вызвать друг у друга оргазм.

Как бы там ни было, по какой уж там причине, но ardeurзаревел, пробуждаясь, и я почувствовала, как он налетел на Реквиема — точнотак, как сила Реквиема налетела на меня. Глаза его утонули в ярком синем пламени,будто газовые фонари зажглись в черепе. Губы наши встретились, на этот раз ужене бережно, и поцелуй был как пожирание. Будто мы пытались душу высосать другиз друга в этом поцелуе. От этого ощущения вспомнилось, что показывала мнеДракон, что она пыталась заставить меня сделать, но мысль мелькнула и ушла. Неза душой мы сейчас гонялись.