И они побрели прочь.

Эдвин Алонсо Герман посмотрел на меня, и не так чтобыдружелюбно.

— Насколько я понимаю, я мёртв, и только ваша магиявернула меня к жизни.

Я пожала плечами и попросила Грэхема достать мачете и сольиз сумки.

— Мне также было сказано, что вампиры теперь имеютправа и считаются гражданами. Разве я не просто вампир некоего вида? Если ябуду объявлен живым, то окажусь очень, очень богатым человеком. И буду весьма радразделить это богатство с вами, мисс Блейк.

Цепляясь за руку Реквиема, я посмотрела на этого зомби,такого в себе уверенного.

— Знаете, мистер Герман, вы один из немногих старых,которых мне случалось поднимать, кто сразу понял ситуацию и оценил возможности.Очевидно, вы были в своё время весьма выдающейся личностью.

— Спасибо за комплимент, и позвольте мне его вернуть.Ваш дар наверняка уникален, и вдвоём мы могли бы превратить его в империю.

Я улыбнулась:

— У меня есть бизнес-менеджер, но спасибо, тем неменее.

Отпустив руку Реквиема, я обнаружила, что могу стоять, непадая. Тоже хорошо. Мне было несколько проще уже стоять на могиле рядом с зомби— да-да, как бы он ни выглядел, он был всего лишь зомби. Я взяла у Грэхема изрук баночку с солью.

— Мисс Блейк, если я — обыкновенный ходячий мертвец, торазве справедливо отказывать мне в правах, предоставленных вот этому вампиру?

— Вы не вампир, — ответила я.

— И сколь же велика разница между тем, кто я, и тем, ктоон?

Я сделала одну вещь, которой пыталась меня научить Марианна,и которую только излишнее упрямство мешало мне попробовать. Не зная, хватит лиу меня силы обойти круг, я нарисовала его в уме, как сверкающую полосу вокругогромного каменного ангела, вокруг всех нас. Он закрылся, дохнув силой, откоторой волосы на шее зашевелились, как если бы я обошла его со сталью икровью. Отлично, просто отлично.

— Хотите узнать разницу? Попытайтесь отойти от могилы.

Он нахмурился:

— Не понимаю вас.

— Просто отойдите к дороге, где вы отвечали на вопросы.

— Не понимаю, что это покажет.

— Покажет разницу между тем, кто вы, и кто он.

Герман посмотрел на меня, хмурясь, потом встал и зашагал кдороге, прочь от могилы. На полпути он замялся, пошёл медленнее, остановился.

— Кажется, я не в состоянии двинуться вперёд. Не знаю,почему. Просто не могу шагнуть. — Он повернулся ко мне: — В чем дело?Почему я не могу подойти туда, где только что стоял?

— Реквием, выйди из круга.

Он посмотрел на меня, потом зашагал мимо зомби. На миг оностановился, и я испугалась, что слишком хороший круг поставила — но он ведьдолжен лишь удерживать внутри зомби и снаружи — прочих созданий. На вампира онне должен действовать. Реквием протолкнулся насквозь, круг вспыхнул. Он опозналв Реквиеме нежить, но не ту, что привязана к этой могиле. А я поняла, чточуть-чуть подкрутить — и я могу поставить такой же круг, чтобы привязатьвампира к его могиле, гробу или комнате. Не насовсем, но на время. Это язапомнила. Такая мера была бы отчаянной, но мне приходилось попадать вотчаянные ситуации.

Герман толкнулся в круг, точнее, попытался преодолетьсобственное нежелание его пересекать. Реквием беспрепятственно вошёл обратно иснова вышел, потом снова вошёл.

— Хватит, — сказала я. — Кажется, все ясно.

— Почему я не могу там пройти, а он может?

— Потому что это ваша могила, мистер Герман. Ваше телознает эту землю, а она знает вас. И она держит вас, когда я ей велю. А теперь —вернитесь и встаньте на своей могиле, как хороший послушный зомби.

— Я не зомби!

— Встаньте на могилу, я сказала.

Он шагнул ко мне, потом остановился, сопротивляясь моейволе. Он боролся с собственным телом, как боролся с ним, чтобы выйти из круга,только теперь — чтобы не идти ко мне. Никогда я не видела, чтобы кто-нибудь изних сопротивлялся моей воле, когда я даю прямой приказ, особенно из тех, ктоотведал моей крови. А сейчас на моих глазах это отлично сделанное тело, такаяживая личность, не хотела подходить ближе.

В следующую команду я вложила силу:

— Эдвин Алонсо Герман, подойди и встань на могилу свою.

Он направился ко мне, дёргаясь, как неотлаженный робот.Сейчас он не мог не идти, но он сопротивлялся. А на это ему не полагалось бытьспособным. Даже когда он встал на могиле, лицом к нам, тело его дёргалось икорчилось, потому что он все ещё сопротивлялся моей власти.

Открыв банку с солью, я протянула её Реквиему:

— Подержи, будь добр.

Грэхем подал мне мачете, и вдруг у зомби глаза полезли налоб.

— Что вы собираетесь делать с этим большим ножом?

Голос его звучал неуверенно, но без страха. Этот парень былсделан из теста покруче.

— Он не для вас.

Я уже закатала рукав куртки выше запястья и стала подноситьк руке мачете, как вдруг ладонь Реквиема легла на руку, держащую нож.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Мне нужна кровь, чтобы привязать его к могиле. Илучше сделать новую ранку, чем открывать старую.

Он не убрал руку.

— Тебе больше не стоит давать сегодня кровь, Анита.

— Мне нужна кровь, чтобы это закончить.

— Это обязательно должна быть твоя кровь? —спросил он.

— Обычно это бывает кровь животного, но я не собираюсьубивать птицу, чтобы только уложить зомби. Пока что эти куры остались в живых.Я пролью чуть больше крови, и они могут эту ночь пережить.

— Моя кровь подойдёт? — спросил он.

Я посмотрела на него сердито:

— Ты не дашь мне этого сделать без спора, Реквием?

— Не дам, — подтвердил он.

Я вздохнула и расслабила мышцы руки, чтобы её не свело. Онпродолжал держать мою руку с мачете.

— Я как-то использовала кровь вампира, случайно, новышло довольно… необычно. А необычного с меня на сегодня хватит.

Он показал на Грэхема:

— А его кровь?

— Моя что? — переспросил Грэхем.

— Твоя кровь, — повторил Реквием, будто это самаяобычная вещь.

— Много крови? — спросил Грэхем таким тоном, будтоэтот вопрос задавался не в первый раз.

— Чтобы смазать или сбрызнуть лицо, только и всего.

— Окей, — сказал Грэхем. — Я тоже согласен,что тебе терять кровь не стоит. Если моя подойдёт, то окей. Где будешь резать?