– Сто раз тебе говорил, – ворчал Мишка, –одевайся ты как девчонка. Вон на Юльку посмотри.

– Нечего мне на нее смотреть, – отозваласьЖенька. – Нашел, кого в пример ставить! Она с Витьки глаз не сводит, какдура, а мне он на фиг не сдался.

Мишка искоса глянул на сестру и вынужден был признать, чтодаже в таком виде, нарочно ступая вразвалку, как пацан, его сестра была куда симпатичнееЮльки. Та маленькая, носик острый, вечно взъерошенная, будто у них расческидома не водится. Воробей, одним словом. А Женька на мать похожа: глаза черные,большие, и кожа такая… красивая, короче. Как у Любки, дочери Светки-продавщицы.Только та – дрянь, а не девчонка, а Женька у них хорошая. Да, повезло им ссестрой.

Мишка поддел ногой дырявый мяч, валявшийся на дороге, ипослал его Сеньке. Сенька, молниеносно отбив подачу, отправил мяч прямо в стенудомишки бабки Степаниды.

– Эй, ты что делаешь? – прикрикнул Мишка. –Вот она тебе сейчас устроит!

– Да я не думал, что он так улетит, дырявый же, –оправдывался Сенька.

Думал, не думал… Силы девать некуда, вот что. Мишке былонемного обидно, что брат младше его на три года, а сильнее и бегает быстрее,будто он старший, а не Мишка. Ладно, зато слушается его, как собачонка. Мишка всвоей семье этот… как его… авторитет, вот! Надо будет при Витьке вставить,невзначай так, что он авторитет. Хорошее слово.

В Витькином дворе Колька, Сашка и Андрей, сидя на корточках,кидали ножички. Витька судил, а Юльке было наказано смотреть в сторону огорода,не появятся ли Витькины бабушка или мамаша, таких развлечений совершенно неодобрявшие. Она, привстав на скамейку и вытянувшись изо всех сил, смотрела кудабыло велено, время от времени переводя взгляд на Виктора. Тот, развалившись наскамейке, с усмешкой наблюдал за попытками Андрея победить Сашку.

– Черт, проиграл! – Андрей раздраженно бросилножик в землю. – Это все от гитары – у меня мозоли на руках.

– О, слышите, кажись, почтальоновы идут, –насторожился Колька.

Раздался тихий стук, и из-за забора появились две черныхголовы.

– Открывай давай!

– А где Женьку забыли? – спросил Виктор, подходя кдвери.

– Да тут я, тут, – выглянула из-за спин братьевдевчонка. – Юлька пришла?

– Жень, я здесь! – пискнула Юлька, спрыгнув соскамейки. – Слушайте, может, не пойдем?

– А куда вы собрались? – раздался бабушкин голос,и сама она вышла из-за дома. – Мать знает?

– Знает, знает, – успокаивающе отозвалсяВитька. – Да мы недалеко, на болото за околицей.

– А бинокль отцов тебе зачем на болотепонадобился? – с неожиданной проницательностью спросила бабушка.

Витька выскочил за забор и оттуда крикнул:

– Уток высматривать!

Глядя на всю компанию, направляющуюся в сторону околицы,Дарья Михайловна только головой покачала. Опять Витька что-то выдумал. Какиеутки? Господи, припекает-то как! Надо Нинку домой звать, сгорит вся или головунапечет.

С мыслями о дочери Дарья Михайловна побрела на огород. Еслибы она задержалась у калитки подольше, то увидела бы, что шестеро парней и дведевчонки не свернули в прогон, а прошли дальше, к тому концу деревни, которыймногие, крестясь, называли ведьминским.

– Витька, не жилься, дай посмотреть!

Виктор не отрывал бинокля от глаз.

– Да перестань, Сашка, и так все видно. На фига ещебинокль тащить надо было? К тому же старый…

Виктор взглянул на Андрея, критиковавшего его бинокль.

– Может, он и старый, а окуляры у него получше, чем унового будут, – недовольно заметил он. – На, Сань, посмотри.

Они лежали в высоких зарослях травы, на пригорке, неподалекуот дома Антонины, и изучали небольшой двор. Даже прогрессивные родители Викторазапретили ему ходить сюда, после того как Витькина бабушка что-то тамнаговорила его матери, а уж остальных и вовсе ждала бы хорошая порка, узнайродители, что они пошли к ведьминому дому . Поэтому время от времени Сенькаоглядывался назад, посмотреть, нет ли кого со стороны дороги, кто мог бырассказать родителям, где видел их отпрысков. Но дом Антонины стоял на отшибе,да и палящая июльская жара загнала всех по домам. И все же ребята время отвремени дергались и оборачивались, не доверяя полностью бдительности Сеньки.Спокойнее всех был Андрей, родители которого ничего про Антонину не знали, аесли бы и узнали, то вряд ли так серьезно к ее принадлежности к колдовскомуклану отнеслись.

– Нет там никого, – шепотом сказал Колька. –Пацаны брешут, как собаки.

– Есть, – помолчав, отозвался Сашка. – Всарае.

– Ну-ка, дай посмотреть.

Сашка передал бинокль брату, и теперь Колька пристальновглядывался в дом Антонины. Вот какая-то тень мелькнула за окнами, вот она самавышла на крыльцо….

– Ложись!

Все приникли к земле. Через минуту Андрей осторожно поднялголову и убедился, что женщина сошла с крыльца и идет в сторону сарая с мискамив руках.

– Сейчас собак кормить будет, – догадался он.

– Щас… – покосился на него Мишка. – У неесобак отродясь не водилось, к ней и так ни один вор не полезет. Кот какой-тоживет облезлый, и все. К нему она и идет, к тому парню.

– Да что он, в сарае живет, что ли?

– В сарае, значит.

– Тихо! – шикнул Витька, и все замолчали.

Высокая статная женщина с длинными косами, уложенными вокругголовы, подошла к сараю, остановилась и что-то сказала. Без всякого бинокляраскрывшим рты ребятам было видно, как оттуда выползла странная фигура и началакататься в ногах у Антонины. А та стояла, не двигаясь, с мисками в руках. Потомпоставила миски на землю, повернулась и пошла в дом. Человек на земле пополз заней. Теперь было хорошо видно, что это полуголый молодой мужчина, весь заросшийнеопрятной бородой. На шее у него…

– Веревка у него, что ли?! – ахнула Женька.

Антонина посреди двора внезапно остановилась и началапристально вглядываться в сторону пригорка. Вжавшись в землю, перепугавшись досмерти, ребята лежали неподвижно, не осмеливаясь даже смотреть в сторонустрашного двора. Прошло несколько минут. Наконец Андрей начал поворачиватьголову.

– Лежи! – страшным шепотом закричалаЖенька. – Лежи, тебе говорят!

Андрей очень осторожно приподнял голову и успокоительнопроизнес вполголоса:

– Да нормально все. Не видит она нас.

Колдунья опять стояла около мужчины, наклонясь над ним. В ееруках была короткая черная веревка, которой она начала внезапно обхлестыватьего со всех сторон. С короткими взвизгами, как собачонка, парень перекатывалсяс боку на бок, извивался, причем ребята никак не могли понять почему: силаударов была явно недостаточна, чтобы вызвать такие страдания. Антонинаостановилась и смочила веревку в ведре, на котором крест-накрест, как разгляделв бинокль Витька, лежали какие-то длинные щепочки. Помахав веревкой над парнем,она неожиданно начала как-то странно двигаться вокруг него, то размахиваяверевкой вокруг себя, то проводя над ним, то выжимая ее.