тонкий и прозрачный. Накрыл им фонарь. И среди белых огней стал один зеленый. Я знал, что это может привлечь внимание. Так ты меня и нашла.

– Платок? Откуда, скажи на милость, у тебя платок? Я счастлива, что он у тебя был, но… платок?

– Это твой платок. Тот маленький, которым ты повязывала волосы иногда. Ты как-то забыла его у меня в комнате, – тут друг замялся, – и я его взял себе. Носил в кармане.

– Вставай, нам надо найти Паушта, – я помогла Рому подняться.

Мы взялись за руки, чтобы больше не разделиться и пошли на свет огоньков. Моя нога противно хлюпала, она насквозь промокла, мне было холодно. Мы шли молча. Я думала о платке. Моя любимая косынка. Из тончайшей материи. Мама привезла мне её из одной из поездок в Чугаду. Когда она потерялась, я никак не могла её найти. А она всё это время была у Рома. Я представила, как я вышла из его комнаты. А друг, сидевший на кровати, вдруг заметил зеленый уголок, торчащий из-под пледа на кровати. Вот он его тянет. Косынка буквально взлетает к нему в руку. Ром смотрит на неё. Закрывает глаза и подносит ее к лицу, чтобы вдохнуть мой запах. Аккуратно складывает и убирает в карман. Сцена в самых ярких красках предстала передо мной. Вот только одно но. Неужели Ром, мой старый друг, влюблен в меня?

– Фолья, смотри, кажется, туман рассеивается. И ложные огоньки уже давно пропали.

Я покрутила головой. Туман быстро спадал. С каждой минутой он становился всё ниже и прозрачней, пока не исчез совсем. Он ушёл и вскоре наши глаза привыкли к серости вокруг нас. Вдалеке мы различили блуждающий свет. Мы поспешили к нему. К нашему облегчению, это был Паушт с фонарём.

– Вы выбрались! Я шёл, иногда оглядываясь, чтобы проверить вас, но всё равно потерял. Я пошёл обратно, но петлял между огней, и не мог вас найти. А вы сами нашлись. Нашлись. Ещё чуть-чуть и мы пройдём эту топь.

Глава 10. Голодные пески

Непроходимое болото мы оставили за спиной два дня назад. За эти два дня на нашем пути не вставало новых трудностей. Мы размеренно пробирались через тьму к нашей цели. За болтом вновь начались дикие заросли, на прохождение которых уходило много сил. Как сказал Паушт, чем больше растений вокруг нас, тем разнообразней наш рацион. Дурацки звучит, но это так. Отшельник ходил в зарослях, осматривал кусты, что-то вынюхивал, а потом выкапывал растения с корнем. Листвой мы очищали корни от земли, скребли ногтями, чтобы они были как можно чище. Все эти корешки казались нам с Ромом уже абсолютно безвкусными и только с мыслью, что они дают нам силы и энергию, жевали их.

Когда мы останавливались на ночевки, мы также по очереди дежурили. К нашей радости Паушт с помощью молнии из фонаря разводил нам небольшие костерки. Они освещали небольшой пятачок и давали бесценное тепло. Во тьме было холодно. А от того, что мы провалились в болото, мы с Ромом так продрогли, что выбивали зубами дробь.

За эти два дня Паушт как-то притих. Он шёл впереди нас, почти с нами не разговаривал, и иногда нам казалось, что он разговаривает сам с собой. Но наверно это нормально для человека, который столько времени прожил в таком месте совсем один. Я была рада, что со мной Ром, что здесь я не одна.

Интересно, я никогда не оставалась наедине с Ромом так надолго. Хоть мы и проводили много времени вместе, но у нас всегда были часы только для себя, или наоборот, часы, которые мы проводили вместе с другими ловцами молний. Хотя во время нашей поездки в Чугаду мы точно также были вдвоем. С нами был Вензель, но он не в счет. Но там, в трейлере, царила совсем другая атмосфера. Мы были в безопасности, наслаждались поездкой и красотами природы вокруг нас. Тут же было мрачно, холодно. Мы не знали, попадём ли назад. Вместо Вензеля был Паушт, сумасшедший изобретатель, отшельник, убийца. Я старалась об этом не думать. Ром поддерживал оптимистичный настрой и всегда заводил разговор о том, как мы вернёмся к нашим, или вспоминал забавные случаи, произошедшие с нами.

После происшествия на болоте я стала смотреть на Рома в другом ракурсе. Этот случай с моей косынкой… образ того, как Ром бережно убирает её в карман. Друзья, даже самые лучшие, так не делают. Так делают… влюблённые. Влюблён ли в меня Ром? Вот что меня волновало сейчас так же сильно, как и выберемся ли мы отсюда. Я вспомнила, как чуть не упала в озеро в Чугаде, а Ром меня подхватил. Вспомнила, как держал меня за руку в кресле канатки, потому что мне было страшно. Вспомнила, как он отговаривал меня не идти с ним к Краю. Нет, сейчас я не была ни в чём уверенна. Эх.

– Хм, тебе не кажется, что зарослей стало меньше? – спросил меня Ром.

Я повертела головой. Пока я была погружена в свои мысли я и не заметила, что идти стало легче.

– Кажется, ты прав.

Казалось, дебри постепенно отступают. Их хваткие лапы больше не пытаются нас удержать. Если бы здесь было светло, то мы давно обратили бы внимание, на просветы в стене бурелома. Ещё через четверть часа чаща осталась позади нас, а мы вышли на пустошь. Мы догнали Паушта. Он остановился и ждал нас.

– Если очень внимательно вглядеться вдаль, то вы увидите цепочку скал. Она едва заметна. К ней-то мы и пойдём.

– Такие же скалы, поблизости от которых вы нас встретили? – спросила я.

– Да, это одна и та же цепочка скал. Она рассекает всё Подмирье. Там где вы были, скалы были совсем низкие. Хвост всего хребта. А тут же они во всей мощи.

– Как же мы их тогда пройдём?

– Об этом будем думать, когда перейдём пески. Эти пески опасны.

Как и всё тут, хмыкнула я про себя. Паушт продолжил:

– Пока мы будем их проходить, никакого привала, никакой ночевки. Иначе они засосут нас. Чем дольше мы будем стоять на одном месте, тем быстрее они нас поглотят. Сожрут.

– Можно сказать сейчас утро, – заметил Ром, – мы около двух часов назад оставили место ночевки. Вы думайте, мы так долго будем переходить эту пустошь?

– Да. Хватит болтать, пошли. – Буркнул Паушт и направился вперёд.

Мы ступили на бескрайние не щадящие пески. Они убегали во все