презираю. Но вы нам поможете. Вы хотели искупить свои грехи? Так вот он, случай, – вы выведете нас к дереву. И мы покинем это место. Две души загубили, две и спасёте.

Паушт посмотрел на меня долгим взглядом:

– Я понимаю тебя. У тебя есть полное право презирать и ненавидеть меня. Я осознаю всю тяжесть своих поступков. Но я изменился, поверьте. Я помогу вам.

– Отлично. Ведите!

– Ведите? Вы думали это дерево за углом в паре шагов? Нет. Не всё так просто. Во-первых, оно далеко. Я говорил вам: я отправился на поиски молнии на северо-запад от Чугады. А вы свалились за Край далеко на востоке от Чугады, там, где вы живете.

Я стала прикидывать в голове: до города мы добирались за 4 дня. При этом мы не шли пешком, а ехали в трейлере. Он хоть и медленный, но всё же быстрее человека. Кроме того, идти нам дальше города. Значит, на дорогу мы потратим дней 12, а то и больше!

– А что во-вторых? – спроси Ром.

– Во-вторых… во-вторых… знайте, в таком месте, как Подмирье, не всегда крепок духом. Бывают моменты, когда ты хочешь прекратить всё это. В моменты своей слабости я пару раз возвращался обратно к дереву. Хотел уйти отсюда. Я добирался до дерева, проникал внутрь, находил лестницу. Я бесконечно долго поднимался по ней. Бесконечно. Всё вверх и вверх. Но она не кончалась. В итоге я спускался вниз. И вниз я спускался буквально за считанные минуты. Я с надеждой выходил наружу, но каждый раз я снова был в Подмирье.

Моё сердце упало вниз. Образ того, как мы выбираемся, рассеялся. Паушт продолжил:

– Я уверен, что вы выберетесь. Вы чисты и невинны. Вы не должны здесь находиться. Сила, которая создала проход в Подмирье, не задержит вас здесь.

– Мы обязаны попробовать. Когда мы выдвигаемся в путь? – спросил Ром.

– Нам всем надо набраться сил перед дорогой. Отдохните, хорошо выспитесь.

Я оглядела хижину. В углу на небольшом возвышении лежал такой же мох, каким мы устлали пол пещеры. Видимо это была импровизированная кровать. Да, на такой не слишком-то наберешься сил.

Теперь, когда рассказ Паушта немного улёгся в голове, мой гнев был обуздан, а надежда выбраться окрепла, я спросила:

– Как вы выжили? Всё что рассказывают о Подмирье правда?

– В Подмирье, как я говорил ранее, главная опасность – это зло, обитающее во мраке. Чтобы выжить, надо не дать злу завладеть собой. Надо контролировать свои мысли. Мысли – вот защита от этого зла. Я больше думал о своём поведении, отношению к людям, чем больше я переосмысливал свою жизнь, чем больше я пытался исправиться и стать… хм… более гуманным… морально чистым, тем меньше я чувствовал влияние зла. Но когда ты поддаёшься отчаянию, ты становишься лёгкой мишенью для зла. Если оно захватит тебя, ты потеряешь рассудок.

– Вы говорили, что зло боится света. Советовали держаться ближе к фонарю. И кстати, почему ваши фонари до сих пор работают?

– Да, свет рассеивает тьму, а, следовательно, и зло рассеивается с ним. Оно не исчезает, но становится слабее. А что насчёт фонарей – я же Мастер. Когда я попал в Подмирье, у меня точно также как и у вас был рюкзак. В нём была пара фонарей и запас инструментов. Я усовершенствовал фонари. Молнии в них хоть светят и очень тускло, но долго. Ваши фонари я тоже поправлю.

Ром догрыз последний корешок и спросил:

– Пробуя незнакомые коренья, плоды вы не боялись отравиться?

– Я уже был в Подмирье. Смерть – один из выходов отсюда. Мне попадались растения, от которых мне было очень плохо, порой мне казалось, что я действительно умру. Но жизнь не оставила меня. Или смерть не хотела принимать. С помощью проб и ошибок, я нашёл, что можно употреблять в пищу.

– А это место? Почему вы решили поставить хижину именно здесь?

– Оно безопасно. Лианы плотно сплелись, они не пропускают тьму, а свет фонаря разгоняет ту часть тьмы, которая просачивается. Как ребёнок, который ночью прячется под одеялом с горящим фонариком, чтобы скрыться от подкроватных монстров.

Внезапно где-то снаружи раздался резкий скрежет.

– Что это?! – испуганно воскликнула я.

– Ничего. Я разберусь. Сидите тут.

Старик взял что-то с полки и вышел за дверь.

– Что значит ничего? Что значит разберусь? Каких монстров он там прячет?

Я прошла в самый дальний угол хижины к тюфяку из мха и села на него. Похлопала рукой рядом – Ром подошёл ко мне и тоже присел.

– Мне страшно. Обними меня, – тихо попросила я.

Ром подвинулся ко мне, я прижалась щекой к его груди и обхватила руками. Он тоже в ответ обхватил меня рукой. Дома, наверху, мы не обнимались. И если бы мы сейчас были там, моё сердце бы колотилось от новизны этого ощущения. Но сейчас моё сердце колотилось от липкого страха. Прошло несколько долгих минут. Скрежет не повторился. Вскоре вернулся Паушт.

– Что это было?

– Я называю их пиявками. Учуяли вас. Когда я сюда попал, на меня напала парочка. Присосались ко мне, высосали все силы. Когда они уползли, я лежал на земле полностью обессиленный. В дальнейшем я видел много таких пиявок, но больше они мной не интересовались. Я думаю, что они высасывают из тебя остатки верхнего мира, всё, что твоё тело, организм помнит о нём. А когда ты проводишь много времени здесь, то становишься чёрствым для них. Такая у меня теория на их счёт.

– Что вы с ними сделали? Прогнали?

– Нет. Лучше. Завтра у нас будет отменный завтрак. Поверьте, на вкус они неплохи.

Мы с другом переглянулись. На его лице, как и на моём, пробежала тень отвращения.

– Вы уже в кровати. Хорошо, отдыхайте. Я пойду, разделаю пиявку. Она похожа на большую чёрную каплю с присоской. Потом я тоже посплю. Путь предстоит нелегкий.

Когда Паушт ушел, Ром сказал:

– Он подозрительный. Предлагаю спать по очереди. Ты спи, а я тебя потом разбужу.

Идея друга мне понравилась. Я и сама опасалась отшельника. Я легла, положив голову на колени Рома. Мои глаза закрылись, и я провалилась в сон.

Глава 9. Что скрывает туман

– Проснитесь! Нам надо выдвигаться. Просыпайтесь.

Я с трудом открыла глаза, голова была тяжелая и еле поднималась с лежанки.

– Уже в дорогу? Сколько мы спали?

– Да-да-да, пора. Достаточно. Часов шесть-семь.

Я растолкала Рома. Он не досидел своё дежурство и уснул. Хорошо хоть мы спали в хижине, а не где-нибудь в