Если о священных обрядах узнают люди, многие смогут имивоспользоваться, чтобы попытаться изменить мир, и это может вызвать гнев богов.До сих пор только род жрецов хранил память предков, поклявшись держать в тайнезнания, передаваемые из уст в уста. Чтобы разобраться в иероглифах египтян,требовались годы учения. Таким образом, только хорошо подготовленные люди —писцы и жрецы — могли обмениваться знаниями. У других народов были своипримитивные формы письменности, но они были так сложны, что никто за пределамиих стран и не пытался изучать эти знаки. Однако изобретение Библоса таило всебе взрывную силу: в любой стране, независимо от ее языка, можно импользоваться. Даже греки, обычно отвергавшие все, что было придумано не ими,уже применяли финикийское письмо в торговых соглашениях. Прекрасно умеяприсваивать себе все новое, они окрестили изобретение Библоса греческим словом— алфавит. Существовала опасность, что людям откроются тайны, хранимые веками.Святотатство Илии, вернувшего человека с другого берега реки смерти, как этоумели египтяне, казалось в сравнении с этим сущим пустяком. «Мы наказаны за то,что не можем бережно хранить то, что свято, — подумал он. — Ассирийцыуже совсем рядом, они перейдут долину и уничтожат культуру наших предков».

И покончат с письменностью. Жрец знал, что появление врагане случайно.

Это расплата. Боги все хорошо продумали, чтобы никто непонял, что они виноваты во всем. Они поставили у власти наместника, которогобольше заботят торговые дела, чем армия; разбудили в ассирийцах алчность, всереже посылали на землю дожди; и вот наконец прислали нечестивца, чтобы посеятьвражду в городе. Скоро произойдет последнее сражение.

Акбар и после этого будет жить, как прежде, но письменностьБиблос навсегда исчезнет с лица земли. Жрец бережно отер камень, стоявший там,где давным-давно иноземный паломник нашел место, отмеченное небом, и основалгород. «Как же прекрасен камень», — подумал он. Камни — это образы богов:твердые, выносливые, они выдерживают любые условия и не должны объяснять, зачемони здесь. Как гласило поверье, середина земли отмечена камнем. В детстве онтвердо решил отправиться искать этот камень. Он хранил свое намерение до началаэтого года, но, увидев ассирийцев в глубине долины, понял, что никогда не сможетосуществить свою мечту.

"Ничего. Придется пожертвовать моим поколением за то,что мы разгневали богов. В истории мира есть вещи неизбежные, и с ними нужносмириться». Он пообещал себе слушаться богов — не пытаться предотвратить войну.«Наверное, мы подошли к концу времен. Нельзя убежать от бед, которых становитсявсе больше». Жрец взял свой жезл и вышел из небольшого храма. У него быланазначена встреча с военачальником Акбара.

Он уже был у южной стены города, когда к нему подошел Илия.

— Господь воскресил мальчика, — сказализраильтянин. — В городе верят в мою силу.

— Мальчик, верно, не умирал, — ответилжрец. — Такое уже много раз случалось: сердце останавливается и вскореснова начинает биться. Сейчас все в городе говорят об этом, а завтра вспомнят,что боги рядом и могут услышать то, что они говорят. Тогда люди потихоньку иумолкнут. Мне нужно идти, ведь ассирийцы готовятся к сражению.

— Послушай, что я скажу: после случившегося вчеравечером чуда я отправился ночевать за пределы города, поскольку нуждался впокое. И вот, явился предо мной снова ангел, которого я видел на вершине ПятойГоры. Он сказал мне: война разрушит Акбар.

— Города нельзя разрушить, — сказал жрец. —Они будут отстроены снова сто сорок раз, ведь боги знают, где основали их, иименно там они им нужны.

К ним подошел наместник со свитой придворных и спросил:

— Что тебе нужно?

— Чтобы вы стремились к миру, — снова сказал Илия.

— Если тебе страшно, возвращайся туда, откудапришел, — сухо сказал жрец.

— Иезавель и твой царь ждут бежавших пророков, чтобырасправиться с ними, — сказал наместник. — Я хотел бы, чтобы тырассказал мне, как тебе удалось подняться на Пятую Гору и не погибнуть отнебесного огня. Жрецу нужно было вмешаться в этот разговор. Наместникраздумывал о переговорах с ассирийцами и мог использовать пророка в своихцелях.

— Не слушайте его, — сказал он. — Вчера,когда его привели на суд предо мною, я видел, что он плачет от страха.

— Я плакал о тех бедах, которые случились по моей вине.Ибо я боюсь только Бога и себя самого. Я не убежал из Израиля и готов вернутьсятуда, как только позволит Господь. Я свергну с престола вашу прекраснуюцаревну, и над моей землей снова воссияет израильская вера.

— Нужно быть бесчувственным, чтобы не поддаться чарамИезавели, — язвительно заметил жрец. — Но даже если так и будет, мыпошлем другую, еще более прекрасную женщину, как уже случалось и до Иезавели.

Жрец говорил правду. Двести лет назад царевна Сидонскаясмогла соблазнить мудрейшего из всех правителей Израиля — Царя Соломона. Оназаставила его построить жертвенник в честь богини Астарты, и Соломон послушалсяее. Из-за этого святотатства Господь поднял войска соседей на Израиль, иСоломон был свергнут с престола. «То же случится и с Ахавом, мужемИезавели», — подумал Илия. Господь призовет его исполнить обет, когдапридет время. Но к чему пытаться убедить людей, стоявших перед ним? Они, какте, кого он видел прошлой ночью, — люди, стоявшие на коленях в доме вдовыи прославлявшие богов Пятой Горы. Обычаи никогда не позволят им думать иначе.

— Жаль, что мы должны чтить законгостеприимства, — сказал наместник, уже забыв, видимо, слова Илии омире. — Если бы не это, мы помогли бы Иезавели расправиться с пророками.

— Вы оставляете меня в живых вовсе не поэтому. Вызнаете, что я — ценный товар, и хотите доставить Иезавели удовольствиеуничтожить меня собственными руками. Но со вчерашнего дня люди верят в моючудодейственную силу. Они считают, что я повстречал богов на вершине ПятойГоры. Вам ничего не стоило бы прогневить богов, но вы не хотите сердить жителейгорода.

Наместник и жрец направились в сторону городских стен,оставив Илию в одиночестве. В тот миг жрец решил, что при первой же возможностиубьет израильского пророка. То, что прежде было всего лишь товаром,превратилось в серьезную угрозу.

Увидев, что они ушли, Илия пришел в отчаяние. Что емусделать, чтобы служить Богу? Тогда он стал выкрикивать посреди площади: