— Ладно! Ладно! — испуганно попятилась она, затем развернулась и побежала от меня, наконец-то оставив одну.

Вроде бы я отошла недалеко от знакомого переулка, всего-то прошла наискось и свернула к логу. Также собиралась возвращаться. Тогда почему Ардия убежала прямо?!

Прошла той дорогой, которую помнила и считала верной, однако вышла в незнакомое место и теперь растерянно озиралась по сторонам.

Чувствуя мое смятение, мужчины стали оборачиваться на меня. Один заигрывающее улыбнулся и остановился. Предчувствуя грядущие неприятности, я решила зайти в подвернувшуюся по пути лавку, с изображенными пучками трав на вывеске. Хозяин-то по любому должен знать округу.

Идея казалась хорошей ровно до того момента, как открыв деревянную дверь, я вошла в небольшую лавочку и наткнулась на беседующего с хозяйкой лавки темноволосого элитника, того самого, что цеплялся ко мне в академии.

Увидев профиль с характерным носом с горбинкой, я инстинктивно сделала шаг назад, чтобы уйти, но он, повернув голову на звякнувший колокольчик, заметил меня:

— Куда?! — рявкнул и успел схватить за руку. — Какая встреча!

— Пустите! — отчеканила я, дрожа, но выдерживая нескромный, пристальный взгляд. А он довольно скалился, как волк при виде молочного поросеночка. Едва не облизывался. — Уберите руки!

— Для селянки ты чересчур дерзкая!

При виде его клыков мне стало нехорошо, и я попыталась вырвать руку, но куда там. Он не делал больно, однако рука была будто в кандалах.

— Не кажется ли вам, что вы уделяете слишком много внимания селянке?!

— Почему бы нет, если она мила.

— Мила селянка, да не ваша, — парировала я, и темноволосый тип расплылся в самодовольной улыбке.

— Намеренно подзуживаешь? Внимания жаждешь?

— Мне от вас ничего не надо. Избавьте меня от своего назойливого внимания, — я все-таки вырвала руку и поспешила уйти, но вслед донеслось:

— И что же такая гордячка, как ты, забыла здесь? Травку, пробуждающую желание? Или для сугубо женских дел? Духи-то у тебя непростые! — он демонстративно повел носом. — Откуда у селянки из нищего клана такие вещички?

Тип втаптывал меня в грязь и откровенно пытался унизить. И я, вместо того, чтобы уносить ноги, совершила глупость.

— Это занимает ваш светлый ум? А сами-то пришли сюда за чем?! Так просто не складывается?! — огрызнулась запальчиво.

Глаза темноволосого зло недобро сузились, губы поджались.

— И как угадала? — недобро усмехнулся он. Повернулся к хозяйке лавки, положил на прилавок крупную золотую монету и бросил: — Беза, повтори заказ.

Молчавшая прежде лавочница, до сих пор с интересом наблюдавшая за нашей перепалкой, угодливо кивнула и бросилась в чуланчик. И пока ее не было, он небрежно сунул руку в карман, а затем, сделав шаг ко мне, внезапно дунул мне в лицо какой-то гадостью.

— Знай свое место, чернь! — гад ловко отпрыгнул от меня подальше, а потом, прикрыв лицо платком, ядовито поцедил: — Ну, ты же этого хотела?! Так давай!

Я испугалась, что от травяной, мелко перемолотый пыли, сейчас будет больно. То, как он мстительно смотрел, прикрывал лицо, наталкивало именно на такое предположение, однако прошел миг, еще, но как ни прислушивалась к ощущениям, ничего подозрительного не заметила. Если не считать, что я вся покрыта зеленым порошком, и платье испорчено.

От унижения, адреналина в крови, меня затрясло. Следовало что-то сделать, защитить себя, но что?

Растягивая время, я моргала, смахивала с лица, волос и одежды гадкую зеленоватую пыль, и

отчаянно думала, как же быть? Если не дам отпора, стану игрушкой для биться. И тогда, как загнанная в угол мышь, я решилась на самый отчаянный и глупый поступок в жизни. Подняла на него глаза и отчеканила:

— У тебя, наглый, самовлюбленный придурок, слишком завышенное самомнение! Нужен ты мне, как коту пятая лапа!

С каждым словом лицо элитника вытягивалось, меняясь от злобного к удивленному, и тут же покрывалась багровыми пятнами ярости. Когда я все сказала — в лавке зазвенела тишина, ставшие золотыми глаза элитника сверкнули, и он двинулся на меня…

Наверно, чтобы умереть быстро и гордо, я в довершении сдула с ладони, которой отряхивала волосы и платье, остатки пыли прямо ему в лицо. Ее было мало, но породистому оборотню с тончайшим нюхом и этого оказалось достаточно. Он скривился, остановился и, набрав воздуха в грудь, громко чихнул. Затем еще и еще…

— И… И…ДИО… чхи! Тка! Идиотка! — расчихался гад. А я, не дожидаясь, когда он оклемается, юркнула к двери, выскочила на улицу и побежала, куда глаза глядят.

На меня оборачивались все встречные, тыкали пальцами и хохотали. Видимо, я вся в зеленой гадости, но плевать! Главное ноги унести, иначе нагонит — разорвет на кусочки.

Каким-то чудом выбежала на знакомую улицу, взвизгнула от радости и помчалась к общежитию.

Вприпрыжку вбежав в ворота, домчалась до лестницы и в три прыжка была у двери. И откуда только силы взялись? У девочек, попадавшихся по пути, реакция была схожей со встречными на улице. Они замирали на месте и начинали принюхиваться.

Едва я дрожащими руками кое-как достала ключ из кармана, вставила его в замочную скважину, рядом возникла мадам Пуи:

— Кто посмел?! — громоподобно взревела она, ткнув узловатым пальцем в плечо, где осела взвесь. Но не ор, а именно страх, читавшийся в ее глазах, напугал меня больше всего.

Как только ключ в замке провернулся, дверца приоткрылась — она грудью втолкнула меня в комнату.

— Живо раздевайся! — рявкнула и принялась стягивать с меня платье.

Почти мгновенно я осталась в нижнем белье, а комендант начала смахивать с моих волос и лица своим фартуком пыль.

— Кто это сделал? Что за паскудник?! Ну?! — она воззрилась в меня желтыми очами, и я ей как на духу призналась:

— Темноволосый элитник, — и всхлипнула.

— Какой?!

— С носом с горбинкой и родинкой на щеке, — описала, что помнила. На что мадам всплеснула руками и плюхнулась на мою кровать, под ее весом жалобно скрипнувшую.

Некоторое время она молчала и, ошарашенно разглядывала меня, а я тряслась, подозревая, что пробежала через весь академический поселок, пахнущая местной запрещенной гадостью. Уже начала плакать, как мадам громко хлопнула в ладоши:

— От ты ж шустрая девка! От хитрюга! Самого Сарнара охомутала!

— Я?! Нет! — завертела я головой. — Он меня прибить хотел! Швырнул эту гадость в лицо! А я… а я… — всхлипнула. — Что теперь будет?

— А что будет? Бегать за тобой будет?! — тожественно пояснила она.

— Чтобы шею свернуть?

Мадам посмотрела на меня, как на дуру.