– Я поехал домой к Мамонтову, чтобы выяснить, что унего случилось и почему он не явился на встречу.

– Откуда такая забота?

– Я же понимал, что он мне не просто так позвонил.Вероятно, у него произошло что-то серьезное, раз он вспомнил обо мне. Было бынепрофессионально не обратить на это внимания. Я узнал адрес Мамонтова,закончил свои дела в районе Чертанова и только после этого поехал в Отрадное.Долго звонил в квартиру Мамонтова, потом обнаружил, что дверь не заперта.

– И, конечно, вошли в квартиру, – с нескрываемойзлостью продолжил Мельник. – Там остались ваши следы, и теперь вы никогдав жизни не докажете, что они появились спустя некоторое время после убийства, ане во время совершения преступления.

– Это неправда, – твердо ответил Коротков. –Я не входил в квартиру. И моих следов там нет и быть не может.

Мельник вскинул на него вмиг потеплевшие глаза.

– Это правда? Вы не входили туда?

– Не входил. Владимир Борисович, вы же сами сказали: мыс вами не первый день на свете живем. Ловушка такая старая, что просто стыдно внее попадаться.

– Ну слава богу!

Мельник обрадовался так явно, что Коротков, несмотря накипевшую в нем ярость, не смог удержаться от улыбки.

– Хорошо, Юрий Викторович, подозрения в совершенииубийства Никиты Мамонтова мы пока отводим. Но остается расшифровка агента.Давайте расставим все точки над «i». Мамонтов был вашим агентом, в этом у менянет сомнений, и не пытайтесь меня здесь обмануть. И поскольку он был именновашим агентом, вина и ответственность за его расшифровку лежит целиком и полностьюна вас. Это ЧП. Это повод для служебного расследования. Мы должны выяснить,каким образом информация о вашей связи с Мамонтовым попала к убийцам, а потом кжурналисту… К этому, как его… – Мельник взял газету и быстро поискал глазамиподпись под статьей. – К Баглюку. Вы попали в крайне тяжелую ситуацию,майор Коротков, и я не представляю, как вы будете из нее выпутываться. Тольконедавно наш министр еще раз обратил внимание на недопустимость халатности вработе с секретными сведениями, особо подчеркивал, что это ведет к расшифровкеспецаппарата. Если с вашей стороны была проявлена хотя бы малейшая небрежность,вы будете наказаны, и наказаны предельно строго. Идите.

Юра автоматически повернулся, вышел из кабинета и пошел подлинному коридору. Он ничего не понимал. Все, что говорил Мельник, было посуществу правильным и достаточно логичным. Кроме одного: Никита Мамонтовникогда не был его агентом. Может быть, Никиту завербовал кто-то другой?Например, из подразделения по борьбе с организованной преступностью, посколькупарень принадлежал хоть и к плохонькой, но группировке. Главным же, однако,было совсем не это. Главным было начало этой проклятой статьи. Почему Мельникничего не сказал об этом? Не заметил?

«Ну и влип же ты, Коротков», – сказал себе Юра, открываядверь своего кабинета.

В десять утра, собрав сотрудников на ежеутреннее совещание,Мельник объявил:

– Сегодня ваш бывший начальник будет сдавать мнесекретные дела. Прошу после шестнадцати ноль-ноль всех быть на месте. Я проверюваши лицевые счета.

Оперативники с тоской завздыхали. Они понимали, чтомероприятие это обязательное, без него никак нельзя, но очень уж не хотелосьдень ломать. Все секретные дела, которые велись оперсоставом, числились заотделом, а точнее – за начальником, полковником Гордеевым. Сами же деланаходились в сейфах у сотрудников вместе с замечательной бумажкой под названием«лицевой счет», в котором отмечалось наличие дел и их движение. Уходя сдолжности, Виктор Алексеевич должен был передать секретные дела по описи своемупреемнику, а дальше все зависело от личности самого преемника. Он мог подчестное слово принять дела, то есть взять из рук предшественника реестр,сделать вид, что читает его, расписаться в получении и положить в сейф. А мог ипотребовать, чтобы все перечисленные в описи дела были ему предъявлены.Мельник, судя по всему, собирался идти по второму из указанных путей. Времениэта процедура должна была занять много, ибо всяческих секретных дел в сейфах усотрудников было огромное количество. Если преступление не удается раскрыть,следователь выносит постановление о приостановлении уголовного дела, и оноблагополучно отбывает в архив. У оперативников все совсем не так. Понераскрытому преступлению работа все равно продолжается, сыщики придумываютмероприятия и выполняют их, насколько хватает фантазии, сил и времени, аначальник их постоянно контролирует: мол, не забыли ли, что по убийствампятилетней давности преступники не пойманы и до сих пор на свободе разгуливают.И ведутся эти оперативно-поисковые дела до морковкина заговенья, а проще говоря– либо до успешного раскрытия преступления, либо до истечения сроков давностипо конкретному преступлению. А по убийствам эти сроки ох немаленькие. Десяткамилет исчисляются. Вот и прикиньте, сколько дел находится в сейфах у оперативногоаппарата…

Но плачь не плачь, а показывать дела все равно придется. Ихорошо еще, если Барин только подержит их в руках, убедится, что папка есть вналичии, никуда не пропала, на том и успокоится. Гораздо хуже, если он захочетознакомиться с делами. Проверить, стало быть, насколько добросовестно его новыеподчиненные работают не только по текущим, но и по прошлым делам. И дела должныбыть в полном порядке. Посему в этот метельный январский день сотрудники отделапо тяжким насильственным преступлениям, скрипнув зубами, оставили все дела, втом числе и неотложные, и занялись писаниной.

В половине пятого папки были сложены в кабинете Мельника,после чего Барин с милой улыбкой произнес:

– Я ознакомлюсь со всеми материалами, а потом проведусовещание, специально посвященное этому вопросу. Все свободны.

Сотрудники разбрелись по своим местам, прикидывая, что бытакое успеть сделать, чтобы хотя бы частично спасти так бездарно загубленныйдень. Прихрамывающий Коля Селуянов зашел к Насте и прямо с порога принялсяворчать на неправильно устроенную жизнь:

– Да что ж это такое, Аська, ну скажи ты мне намилость! Как началась невезуха с той аварии в ноябре, так и продолжается. Уженовый год начался, а она все со мной, как верная жена. Машину после аварии всервис загнал, обещали к середине декабря сделать, а до сих пор не готово. Таки мотыляюсь по всему городу на своих охромевших ногах. Собирался сегодня вФедерацию баскетбола наведаться, как ты велела, так вот тебе, пожалуйста,проверяльщик на нашу голову свалился.

– Поедешь завтра, не нервничай, – попыталасьуспокоить его Настя.

– Тебе хорошо говорить, а у меня на завтра совсемдругие дела придуманы. И потом, Ася, наш душитель – это же все-таки маньяк, незабывай. А вдруг, пока мы тут старыми, пыльными папками трясем да бумажкизадним числом оформляем, у него опять обострение сделается и мы получим восьмойтруп?