Правда, место Настиной работы он ни с чем перепутать недолжен был, поэтому оставалась надежда, что опоздание будет связано только сего несобранностью и неумением рассчитывать время и учитывать возможные пробкина дорогах. Так и оказалось. Муж опоздал всего на двадцать минут, что при егохарактере можно было вообще считать досрочным прибытием. Увидев, что Алексейприехал на своей машине, Настя не на шутку расстроилась. Она была уверена, чтов аэропорт их повезет кто-нибудь из друзей или родственников, а машину Лешаоставит в гараже возле дома своих родителей. Теперь получалось, что ей придетсясамой вести машину по дороге из аэропорта домой, а потом еще мучиться, не зная,что с ней делать.

– Лешик, ну зачем ты… – начала она унылым голосом,забираясь в теплый салон.

– Не ныть, – весело оборвал ее Чистяков. –Привыкай к автомобильной жизни. Вернусь – куплю тебе машину.

– Да на кой она мне сдалась! – возмутиласьНастя. – Я терпеть не могу вождение. И вообще я машин боюсь. Мне и наметро очень славно. Оно меня везет, а я книжку читаю. И ни о чем не беспокоюсь.Если тебе так много заплатят, купи лучше себе новую тачку, а то в этой у тебяноги еле-еле помещаются, смотреть больно, как ты скрючиваешься в бублик.

– Хорошо, – миролюбиво отозвался он, – приеду– обсудим.

– Ничего себе! А что мне с этой машиной делать,интересно знать? Ночи не спать, бояться, что ее угонят? Ездить на ней я всеравно не буду.

– Ну, не будешь – отгони к моим старикам и поставь вгараж. Асенька, не злись, я так замотался сегодня, что не смог сам это сделать.Сама понимаешь, перед отъездом всегда внезапно вылезают какие-то несделанныедела.

– Ладно уж, – смягчилась Настя.

В Шереметьево они приехали вовремя, только-только объявилиначало регистрации на рейс. Но очередь уже выстроилась огромная.

– Может, тебе не ждать? – неуверенно спросилАлексей. – Смотри, сколько народу. Давай прощаться, и поезжай домой.

– Ну уж нет, – засмеялась Настя. – Я должнасвоими глазами убедиться, что ты прошел таможню.

– Зачем? – удивился он. – Какие тут могутбыть неприятности?

– Да какие угодно. Я же не проследила за тобой, когдаты чемодан укладывал. А ты, солнышко, вполне мог что-нибудь не так сделать.

– Что, например?

– Например, ты взял с собой спиртовой лосьон противаллергии?

– Конечно, куда ж я без него. Меня от другой водымоментально всякой гадостью обсыплет.

– И таблетки взял антигистаминные?

– А как же. Не волнуйся, из лекарств ничего не забыл.

– Это ты волнуйся, дружочек, потому что таможенникобязательно спросит, что у тебя в бутылочке, и потребует, чтобы ты ему флакондостал и открыл. А ты ведь наверняка положил его на самое дно. Вот и будешь наглазах у изумленной публики рыться в вещах, очередь задерживать. И в чемоданепосле этих поисков все комом будет. А на таможне могут и таблетки проверить.Так что, пока есть время, отойди в сторонку и аккуратно переложи все, что можетвызвать сомнения, на самый верх. Рукописи лекций, кстати, тоже не забудьположить под самую крышку, чтобы доставать было удобно, они иногда проверяют,не вывозят ли граждане секретные материалы. Иди, иди, я в очереди постою.

Алексей отошел, волоча за собой чемодан на колесиках, аНастя осталась в очереди, закурила и с вялым интересом принялась разглядыватьотъезжающих и тех, кто их провожал. По одежде, выражениям лиц и количествувещей, а также по провожающим ей удалось разделить всех стоящих в длиннойочереди на несколько групп: тех, кто ехал в гости, тех, кто уезжал из гостей, атакже тех, кто ехал в Штаты по делам или возвращался туда после деловойпоездки. Она попыталась поставить себя на их место и с удивлением поняла, чтоникуда ехать ей не хочется. Настя Каменская вообще была ужасно ленива и большевсего на свете любила два места – свой диван дома и свой кабинет на работе. Ауж что касается дальних поездок, то тут нужны совсем особые обстоятельства,чтобы сдвинуть ее хоть на шаг. От служебной командировки в Италию у нееостались приятные воспоминания, а больше она нигде за границей и не была.Конечно, ей хотелось посмотреть и Париж, и замки Луары, и Венецию, и Флоренцию,и Вену… Но если бы можно было это сделать, не вставая с дивана!

Когда вернулся Чистяков, Настя прошла уже полпути к заветнойстойке таможенного досмотра.

– Ну все. Сделал, как ты велела, – доложилмуж. – Теперь тебе уж точно не нужно ждать. Иди, Асенька, уже десятый час,ты и так дома будешь только около одиннадцати.

– Нет, я подожду, – упрямо возразила она. –Мало ли что. Придется тебя выручать. Полчаса погоды не сделают.

– На улице минус двадцать, – увещевал ееАлексей. – Машина замерзнет, ты ее еще сколько времени потом греть будешь,пока заведешь. Чем дольше она на морозе стоит, тем дольше не заведется. Ну Ася…

– Нет. Не выпроваживай меня, Чистяков. Или у тебяназначено прощальное свидание с дамой?

– Да ну тебя. – Он безнадежно махнул рукой. –Тебя не переспорить. Упрямство раньше тебя родилось.

– Ты опять все перепутал, – засмеяласьНастя. – Не упрямство, а лень.

Очередь почему-то вдруг начала двигаться намного быстрее, непрошло и десяти минут, как Алексей уже протягивал таможеннику паспорт,декларацию и разрешение на вывоз валюты. Настя оказалась права, к флакончикубдительный страж границ все-таки прицепился, потребовал достать его из чемоданаи открыть крышку. Леша, полуобернувшись, кинул на жену изумленный взгляд. Настяподмигнула ему в ответ.

– Почему кольцо не указано в декларации? – строгоспросил таможенник.

Настя мысленно чертыхнулась. Ну вот, не проследила – и опятьчто-то не слава богу. Конечно, Лешка написал, что изделий из драгметаллов унего нет. А про обручальное кольцо забыл напрочь.

– Но оно же обручальное, – растерянно ответил он.

– Оно золотое, – внушительно произнестаможенник. – Или вносите в декларацию, или отдайте провожающим.

Настя шагнула из-за перил заграждения к стойке и тронуламужа за плечо.

– Леша, давай мне кольцо.

Чистяков обернулся и кинул на нее уничтожающий взгляд.

– Я внесу его в декларацию.

Настя отступила назад. Дура она, дура! Да как она моглаподумать, что Лешка снимет с пальца это кольцо! Ни за что на свете он этого несделает. Она слишком хорошо знала своего мужа и понимала, что обручальноекольцо нельзя отнять у него даже под страхом смерти. Профессор математики, вчем-то суховатый, в чем-то раздражающе логичный, он бывал неожиданносентиментальным, особенно в вопросах, касающихся его женитьбы на Насте. Онслишком долго ждал, слишком долго уговаривал ее выйти замуж, и теперьобручальное кольцо на пальце стало для него символом и одновременно талисманом,расставаться с которым нельзя ни при каких условиях.