И затем, когда речи о единстве и семье были произнесены, Кавиан отвел свою супругу в сторону, чтобы наконец-то остаться наедине.

Он ничего не планировал. Ему хотелось уединения, чтобы увидеть ее настоящее лицо, понять, что же происходит между ними на самом деле.

Он гордился своим великодушием, желая, в отличие от своих предков, медленно и спокойно завоевать Амаю, а не перекинуть ее через седло и унестись прочь в пустыню, как предводители бедуинов, которых в его роду было немало. Он вовсе не хотел выглядеть варваром перед девушкой, у которой было собственное мнение о цивилизованности. Нет, он планировал изысканно и галантно добиваться ее внимания. Кавиан собирался сделать все, что от него требовалось, чтобы привязать Амаю к себе навсегда. Чего бы это ни стоило.

Она привела его в небольшой альков в дальнем углу галереи бального зала, скрытый от чужих глаз, пока остальные гости наслаждались гостеприимством Рихада аль-Бакри.

Когда они оказались одни, Кавиан внимательно посмотрел на супругу. Он не улыбался. Он пытался заглянуть внутрь ее, соотнести ее красоту с образом, который носил в себе все это время. Он пытался принять тот факт, что теперь она полностью и безраздельно принадлежит ему.

– Что ж, – с нарочитой веселостью начала Амая. – Вот мы здесь, официально помолвлены, но по-прежнему чужие друг другу.

– Мы не чужие. – Его голос звучал хрипло. Кавиан не собирался говорить. Он был околдован ее чарами. Взгляд Амаи действовал на него магически. – Скоро я буду твоим мужем. Ты уже моя.

– Я еще не твоя, – ответила Амая, с вызовом подняв подбородок. – Ты должен знать, что я не могу выйти за мужчину, у которого есть гарем. Наш брак прежде всего выгоден нам обоим с точки зрения политики.

Кавиан продолжал смотреть на нее, словно пытаясь запечатлеть ее образ в сознании. Большинство людей сжимались под его взглядом, Амая лишь напрягла плечи и не отрываясь смотрела на него.

Ему это нравилось.

– Ради тебя я распущу свой гарем. Это твое требование? Считай, что оно выполнено.

И тут Кавиан перестал сдерживать себя. Он взглянул на Амаю, не скрывая ни секунды желания, пламени, сжигающего изнутри, зверя, который все это время жил в нем.

Амая удивила его. Она покраснела, но не испугалась, лишь отвернулась. Зверь внутри Кавиана одобрительно зарычал в предвкушении.

«Моя». Все его тело откликнулось на эту мысль.

Он привлек ее к себе, чувствуя под пальцами мягкие волосы, и впервые поцеловал ее.

Они оба вспыхнули от желания. Это пламя лишь усиливалось все месяцы, что Кавиан преследовал ее, представляя ее нагой перед собой в его постели. И наконец-то они вновь остались наедине.

– Почему ты так на меня смотришь? – спросила Амая, и он уловил в ее голосе волнение, а также желание и голод.

– Я пытаюсь настроиться на медленный лад, – ответил Кавиан, отпустив ее лицо и наклонившись. – Я хочу действовать спокойно, как подобает истинному джентльмену… коим я вовсе не являюсь. И вряд ли у меня получится быть сдержанным. Чем дольше на меня смотрят твои большие невинные глаза, тем сильнее искушение.

– В моих глазах нет невинности, – ответила Амая, хотя понимала, что ее ложь ясна Кавиану. – Они порочные, грязные, как и я сама. Я не устаю тебе это повторять.

Кавиан взглянул на Амаю, и она вновь вспыхнула. Как и в прошлый раз. Кавиан чуть улыбнулся.

– Я хочу, чтобы все было медленно, – прошептала Амая.

– Нет. – Он прижал ее к груди, удивляясь тому, как быстро она прильнула к нему. – Не хочешь.

Он наклонился к ее губам и поцеловал. Наконец-то пламя вырвалось на свободу, охватывая их обоих.

Кавиан поглощал ее. Невозможно было подобрать другое слово. Амая не могла насытиться одним лишь поцелуем. Она выгибалась, прижимаясь еще сильнее к его твердой груди, пока его крепкая ладонь сжимала ее бедра и направляла, сводя ее с ума от желания.

Наконец Кавиан оторвался от ее губ, и Амая разочарованно застонала, отчего он лишь ухмыльнулся.

– Терпение, azizty, – мрачно сказал он, и Амая поняла, что он дразнит ее, намеренно старается усилить ее возбуждение.

Амаю невероятно заводила их игра.

Кавиан лениво скользил языком по ее шее, вкушая каждый сантиметр ее кожи. Наклонившись к груди, он исследовал губами каждую, покусывая и целуя соски, заставляя ее стонать и дрожать от каждого прикосновения.

На этот раз он не собирался сразу доводить ее до оргазма. У него были свои планы. Кавиан поднял ее и уложил на кровать, устроившись рядом с ней. Он целовал живот Амаи, пупок и двигался все ниже, чуть посмеиваясь. Амая, потерянная между желанием и безумием, прижималась к нему. Ей было все равно, лишь бы он касался ее, пробовал ее, заставляя чувствовать более красивой и желанной, чем она когда-либо могла себя ощутить.

– Кавиан, – непроизвольно произнесла она. Она едва понимала, что делает, когда он обхватил ее бедра. – Пожалуйста.

– Мне нравится, – с одобрением ответил он, и Амая ощутила его голос в самой чувствительной точке своего тела, которая и так уже изнемогала от желания. Дрожь прошла по всему телу. – Умоляй меня.

Кавиан проник языком в самое ее нутро, и Амая потеряла себя. Она безостановочно кричала его имя, окончательно потерялась в ощущениях, мощной волной они смыли ее прежнюю сущность. Будто она умерла. Но как ей нравилось происходящее!

От забытья она очнулась совершенно иным человеком. Кавиан держался над ней на локтях, уже полностью раздетый. Жесткий, как всегда, без улыбки на лице и необычайно красивый – Амая едва дышала, глядя на него.

Она кубарем падала с края мира, не надеясь остановиться, падала в вечность, утопая в мрачном взгляде его серых глаз.

Кавиан смотрел на нее, словно хотел съесть заживо, словно он уже это сделал.

Сколько всего Амае хотелось сказать ему: о том, как из-за него все внутри ее смешалось, сколько появилось нового. Ей хотелось, но она даже не представляла, как это сделать. Она молча смотрела в его ужасные и восхитительные глаза. Амая нежно коснулась ладонью его щеки.

Его взгляд вспыхнул, и он резко вошел в нее.

Мгновение – или год, или вечность – они смотрели друг на друга, балансируя на грани ощущений.

– В прошлый раз я сделал тебе больно. – Его голос был грубым, резким. Никаких извинений, но в глазах у Амаи защипало. Она сильнее сжала ладонью его лицо.

– Только на секунду, – прошептала она, словно прощая его.

Более того, это была правда. Мгновенная боль, тут же забытая и прощенная в диком взрыве чувств. Даже сейчас Амая не понимала, как это произошло. Только что они говорили о помолвке, и вдруг их губы встретились в порыве страсти. И через секунду Кавиан вошел глубоко в нее.

Амая вдруг поняла, что рядом с Кавианом не контролирует себя. За двадцать три года у нее не было секса ни с кем, потому что она не чувствовала ни с одним мужчиной особенной связи.