Тимошка в это не верил, но благоразумие восторжествовало. Он вздохнул ещё раз, оглядел переулок и опять поцеловал губы девушки. На этот раз она не оттолкнула его, не сделала даже попытки. Стало ясно, что ей это очень нравится.

Она в молчании отстранилась и, повернувшись, побежала к избе тётки Дарьи. Тимошка проводил её глазами и юркнул в проход между избами. Там затаился и вскоре увидел спешащего Петьку. Усмехнулся своей проделке и поспешил к острогу. Там веселье продолжалось полным ходом. Пьяные мужики и парни гонялись за девками и молодками, атаковывали снежные крепости и бросались снегом. Снежки лепить ещё не получалось, мороз отступал слишком медленно.

Под впечатлением поцелуев, Тимошка не спешил идти домой. В посаде веселее, и он позволил себе истратить почти полтинник на пирожки со сбитнем и поучаствовал в игрищах со скоморохами и медведем. Без медведя никак нельзя. Толпы остяков с интересом наблюдали разгул праздника и сами участвовали. Ведь многие уже окрестились, хотя старых богов не забывали. Приносили им жертвы и всячески задабривали, прося помощи на охоте и промыслах всяких.

А вечером подул южак, и в воздухе стало влажно. Надвигалась оттепель. Пора встречать промышленных с добычей и государевых людишек с ясаком. Время будет горячее. Приказчики, целовальники уже начали принимать рухлядь, и в городе запахло большими деньгами. Из Тобольска потянулись по последнему санному пути купцы и государевы люди, готовые начать обирать трудовой люд с остяками и самоедами.

А Исай опять потребовал к себе Тимошку. Тот уже без охоты пошёл на встречу.

— Что такой хмурый? — о подозрением спросил Исай юношу. — Хвораешь или как?

— Да что-то нет охоты, Исайка. Народу шибко много стало и стрельцы повсюду рыщут. Ловят нашего брата. Как бы не попасть к ним в лапы. Нет охоты на дыбе корчиться. Пожить охота.

— Он как заговорил! Ты это брось, парень. Последний раз в сезоне пойдём. Потом всё лето и больше того припеваючи жить будешь.

— Оно-то так, да всё ж боязно. Да и дорога может подвести. Меняется часто.

— Ладно! Ты замолкни. Тут нет отказа, коль согласие давал. Дня через два будь готов по прежнему пути отправляться. Изменений пока не будет. Ночью приходи к дому хозяина, и там получим указания и оленей. Как смеркаться начнёт.

— Ночи-то стали короче, Исайка, — попробовал возразить Тимошка. — Никак не успеем при таком раскладе. Или днём поедем?

— Можно и днём. Кому мы нужны? Не горюй! Последний раз ведь!

На этот раз хозяин выделил трое нарт, и Тимошка подумал, что одному на нартах будет сподручней. Он даже вышел подальше от посада и в кустарнике пострелял из лука и понял, что можно надеяться, что цель за сорок шагов он поразит. Смотря по погоде. При сильном ветре труднее.

Выехали не все сразу, а по очереди. Договорились встретиться у ручья или чуть раньше. Тимошку поставили в середине. Видно Исайка пожаловался хозяину, и тот так распорядился. Имени Тимошка его так и не услышал. Исай никак не хотел назвать его. А Тимошке так любопытно было.

По дороге встретили четверо нарт с промышленными. Поприветствовали друг друга, перекинулись парой фраз и новостями и разъехались. Тимофей старался проехать незаметно, нахлобучив шапку на глаза и отвернувшись слегка. И голос постарался изменить, говоря и отвечая на вопросы. Но больше молчал, отмахиваясь на соседей. Потом даже Исай спросил его со смешком:

— Что это ты таишься, Тишка? Испугался, что могут узнать? Пустое.

— Не скажи, — ответил Тимошка. — Охотники люди приметливые, всё замечают и примечают. Охотники. Вмиг узнают, коль ещё встретимся.

— Кто это тебе такое говорил? Какие бабки?

— Иди ты! — ругнулся Тимошка и перестал оборачиваться для разговора.

Смеркалось, когда достигли ручья. Дорога вилась по руслу лёгкая, олешки семенили легко и ничего не предвещало осложнений. Лишь хозяин покрикивал на них и требовал внимания и бдительности.

— Пока у нас ничего нет в нартах, нам нечего опасаться, — заметил Тимошка и Исай согласился с ним. Но хозяин был иного мнения. С ним спорить не стали.

Все же до избушки доехали без приключений. Нагрузили нарты и помчали уже тяжело гружёные. Животные начали уставать. Уже стало почти темно, и хозяин распорядился чуть передохнуть ещё.

— Олешки устали. Да и нам стоит передохнуть. Набегались по снегу.

Тимошка понял, что хозяин вовсе не так молод, как ему казалось. Значит, матёрый перевозчик, и всё здесь знает. Всю зиму ни разу не попались стрельцам и казакам. А они постоянно шастают вокруг в поисках добытчиков.

Опять тронулись в путь. Влажный ветер нагнал снежные тучи. Скоро пошёл снег, стало труднее ехать. Приходилось часто помогать с нартами. Они казались перегруженными или то сказывалась усталость.

— Сможем ли мы вернуться? — прокричал Тимошка назад. Исай не ответил. А юноша боялся потерять из виду хозяина. Он и так не был виден, скорей слышался по окрикам каюра. Тимошка соскочил на снег и упёрся в обод нарт, помогая оленям.

Снег рыхлел. Ехать становилось всё труднее. Оборачиваясь, Тимошка давно не видел и не слышал Исая. А позвать опасался. Приказано не шуметь.

Не прошло и получаса, как считал юноша, как послышался приглушенный выстрел из пищали. Через короткий промежуток времени ещё один. Кровь застыла у Тимошки в жилах и холодный пот заструился по спине. Он сильнее навалился на нарты. Спешил догнать хозяина. Его нарты едва слышались впереди.

В голове стучало от усталости и волнения. Что там произошло с Исаем? Остановиться было страшно, и он налегал на нарты, спешил и прислушивался. Сзади было тихо. Ни выстрелов, ни криков. А ночь таинственно шумела снегопадом. Редкие деревья и кусты шумели от ветра, казалось, что где-то там притаился враг.

Так прошёл час или больше. Тимошка определить не мог. Но хозяина он всё же слышал. Тот двигался не дальше как в пятидесяти шагах. Тимошка ещё поднажал и сократил расстояние. Ещё немного и стало видно, что хозяин остановил оленей.

— Что там случилось? — спросил хозяин. Он тяжело дышал, сидел поперёк нарт с опущенной головой. Тимошка понял, что человек смертельно устал.

— Сзади слышал два выстрела, хозяин, — отдышавшись немного, сказал юноша. — Кто это мог быть?

— Всякие, — неопределённо ответил хозяин. Потом добавил: — Таможня, или такие, как мы. Теперь не дознаться. Не возвращаться же назад.

— А что с вами, хозяин? У вас голос странный.

— Годы, парень. Старость незаметно подкралась. Иди ближе ко мне.

Тимоха подошёл и стал напротив в снегу.

— До места ты сам не сможешь дойти. А мне тож