— Про голод ты зря, Исай, — серьёзно возразил Тимошка. — Что ж, попробую. Так ты не сказал, что за работа.

— Только без трёпа. С оленями можешь управиться?

— Не пробовал по-настоящему. Так, немного в пути познакомился. А что?..

— Дело ночное. Надо людишкам подсобить миновать таможню. Ночью, вестимо. За ночь и полтинник можешь поиметь. Так покажешь себя. А десять копеек для начала.

— Попу ничего не говорить? — насторожился Тимошка.

— Лучше помолчать. А ночью он не хватится тебя. В случае чего можно сослаться на девок. Грех, зато верно будет. Отмолишь…

— Я так понимаю, что не без оружия работать?

— А ты что, владеешь?

— Из лука могу сносно стрельнуть, — скромно ответил Тимошка. — Рогатиной на волков со старшими братьями хаживал с четырнадцати лет.

— Здорово! Не ожидал, парень. Ну что, по рукам? — протянул Исай широкую ладонь.

Тимошка неуверенно хлопнул своей, а Исай заметил серьёзно:

— Никому не слова. Скоро я тебе скажу когда понадобишься. Думаю, что скоро.

Но прошла неделя, а Исайка не появился. А Тимошка уже всё приготовил для работы. Понимал, что дело весьма опасное, но хорошая оплата делала своё дело. К тому же жажда приключений тянула его на такие дела.

Наконец появился Исай. Тимошка вопросительно глядел на него, ожидая.

— всё в порядке, парень. Ты готов?

— Готов. Говори, что и как. Я уж подумал, что у тебя ничего не выходит.

— Такие дела скоро не делаются, Тима. Сегодня ночью мы с тобой встретимся в посаде с нужным человеком. Будь готов. Я за тобой зайду. Поп не дознался?

— Откуда! Кто ему будет говорить? Буду ждать. Сам-то потише будь.

Тимошка приготовил длинный нож, ничего другого достать не смог. Волнение сильно мешало ему. Предстояло дело, а не просто ребячья драка. Всё может закончиться совсем не так, как хотелось бы. И всё же отступать не приходилось. Впереди маячило нечто захватывающее. А дальше и того лучше. Он старался убедить себя в успехе, и это ему удавалось.

Исай подал условный сигнал. Собака отозвалась лаем, а Тимоха осторожно вышел из дома и прокрался к незавершённой стене острога и перелез в посад. Исай уже поджидал его у стены. Вытащил из сугроба, куда тот спрыгнул, и в молчании пошли в направлении речки Мангазейки. До неё было близко. Вот и изба шагах в тридцати от берега. Внизу над речкой стоял лёгкий туман от ещё не полностью замёрзшей стремнины. Исай тихо молвил, кивнув на избу, черневшую вблизи:

— Пришли. Ступай за мной. Собак там нет.

В дверь не стукнул, а открыл и вошёл в черноту сеней. Тимошка наощупь, держа Исая за руку, шёл, когда дверь открылась и свет сальника едва осветил стоящего в дверях рослого мужика. Тот помолчал малость и буркнул:

— Проходи, Исайка. Всё тихо?

— Тихо, — негромко ответил Исай и пролез в комнату, наклонившись под притолку.

— Это Тимофей? — кивнул на юношу мужик. — Садитесь на лавку. Пить дам щас.

Гости сели на старую лавку, а мужик покопался в сундуке, на полке и достал бутыль с брагой. Вонь поплыла по тесной комнате.

— Я не буду, — тут же отозвался Тимошка. — Ещё запах мой поп учует. Худо будет,

— До утра всё выветрится, — почти согласился мужик. — Ладно, твоё дело. Мне без разницы. — Разлил в глиняные кружки вонючую жидкость. Мужики выпили, закусили луком с коркой хлебы и куском варёной рыбы. Поесть и Тимоха захотел. Хозяин узрел голодный взгляд и молвил, кивнув на стол: — Бери, чего ждёшь. Не обеднею.

В молчании прикончили рыбу, повторив выпивку.

— Ну что, начнём? — спросил Исай. — Чего тянуть?

— Завтра мы должны на оленях выехать на место. Тимофей, не подведёшь?

— Не должен, — опередил Исай. — Парень надёжный. Сколько месяцев лямку с ним тянули. Сделает всё, что надо будет.

— Тогда так, ребятки. Завтра как стемнеет — быть здесь. К этому времени я приготовлю две упряжки с нартами. Нас будет только трое. Тимоха, ты, слышал, приличный лучник. Получишь лук со стрелами и копье. Нарты будут пустыми, понесёмся быстро. Ехать будем по Тазу вверх по течению. Вёрст пять, не больше. Затем на заход тоже близко. Не больше десяти вёрст. По ручью. Олени сытые, сильные. Так что гнать надо основательно. Жалеть не надо.

— Далековато, — проговорил Исай. — Успеем ли вернуться?

— Успеем. Дорога там накатанная, по льду. Всё продолжится часов пять или шесть. Утром будете дома.

— А где встреча? — напомнил Исай.

— Сам не знаю. Нас встретят. Там перегрузим и дальше уже близко. Всё поняли?

— Чего тут понимать, — отозвался Исай. — Сам ведь будешь рядом. Подскажешь.

— Тогда можно спать. Ты, Исайка, тут переночуешь, а парень пусть идёт домой. Ему стоит поберечься. Если что будет не так, то на него никто не укажет пальцем.

Дома Тимошка спал плохо. Предстоящее дело сильно беспокоило. Сердце шумно и тревожно колотилось у горла. Забылся лишь за час до рассвета, а он наступал очень поздно. День тут длился не больше двух часов.

Как и говорил хозяин, имени которого Тимошка так и не узнал, дорога была лёгкой. Олени бежали резво, отбрасывая в темноту комья снега. Оба мужика сидели в задних нартах, двигаясь за хозяином.

Как и вчера, Тимошка так и не смог точно рассмотреть мужика. Да особо и не пытался, боясь возбудить подозрение своим любопытством. Лишь понял, что мужик ушлый и опытный перевозчик и знаток местных условий.

Никто не обменивался ни единым словом, а Тимошка старался запомнить дорогу. Это получалось плохо. Темень была, а свет от снега тоже мало что давал.

— Здорово олешки бегут, — шепнул Исай, наклонившись к Тимошке. — Этак мы раньше времени будем на месте. Ты оружие держи наготове. На всяк случай, сам понимаешь.

Тимошка не ответил, но рука сама нашарила копье, а лук был за спиной с колчаном. В нём было десять стрел. Сердце продолжало колотиться. Это немного мешало думать. Но что можно надумать, когда юноша почти ничего не знал. Даже имени мужика, что ехал впереди.

Свернули в ручей. Олени словно и не устали, а мужик всё погонял их шестом и не давал сбавить бег. От них валил пар.

Неожиданно из низкого кустарника выросла фигура человека. Он поднял руку и передние олени остановились. Тимоха видел смутные фигуры хозяина и встречавшего. Они о чем-то тихо говорили. До вторых нарт слова их не долетали. Наконец человек сел в нарты и олени снова побежали.

Прошло ещё час или больше и впереди завиднелся крохотный костерок или факел.

— Приехали, — шепнул Исай. — Ты помалкивай и слушай.