Они захватили с собой две бутылки шампанского, а стюардоткрыл еще одну, пока они стояли у каюты Сары и болтали. Ее каюту отделяла откаюты родителей гостиная, достаточно просторная, чтобы разместить в ней большоедетское пианино, которое Джеймс не сразу обнаружил, и теперь, довольный,колотил по клавишам, пока мать не остановила его.

— Ты полагаешь, мы должны повесить на наружные двериобъявление, что Джеймс не едет с вами? — усмехнувшись, спросил Питер.

— Это было бы полезно для его музыкальногообразования, — снисходительно улыбнулась бабушка. — Кроме того, намбудет что вспомнить о нем во время путешествия.

Джейн заметила, как строго была одета ее сестра, но должнабыла признать, что выглядела та великолепно. Она всегда была более эффектной изних двоих, сочетая черты обоих родителей, и унаследовала от матери мягкуюкрасоту. Ирландскую внешность ей дал отец.

— Надеюсь, вы хорошо проведете время, — сказалаДжейн с улыбкой, довольная тем, что Сара все же уступила просьбе родителей. Имхотелось, чтобы она завела себе новых друзей, увидела новые места, а повозвращении домой возобновила прежние знакомства. В прошедшем году ее жизньбыла такой одинокой, тусклой и невероятно грустной. Джейн не могла себе представить,как можно жить так, как жила в прошлом году Сара. И кроме того, она не могладаже вообразить себе жизнь без Питера.

Они покинули корабль, когда дали свисток и, ожив, заревелапароходная труба, а стюарды кружили по залу, звоня в колокольчики и торопяпровожающих сойти на берег. Последовал шквал поцелуев и объятий, люди что-токричали друг другу, осушались последние бокалы шампанского, заблестели наглазах слезы, и наконец последние провожающие сошли с трапа. Томпсоны стояли напалубе и махали Питеру и Джейн. Джеймс ерзал на руках отца, а Джейн держалаМарджори. Виктория Томпсон со слезами смотрела на них. Два месяца разлуки —слишком долгий срок, но она должна помочь Саре.

Эдвард Томпсон был доволен. Все шло хорошо. Они везли Сару вЕвропу.

— Чем мы теперь займемся? Погуляем по палубе? — Онпредвкушал радость встречи со старыми друзьями и был взволнован тем, что имудалось убедить Сару совершить путешествие.

— Я распакую вещи, — сообщила Сара.

— Это могут сделать стюарды, — объяснила мать.

— Мне бы хотелось самой заняться этим, — повторилаона, и вид у нее был унылый, несмотря на праздничную атмосферу, царящую накорабле.

— Мы встретимся с тобой в столовой за ленчем?

— Я, возможно, вздремну. — Она попыталасьулыбнуться им, думая при этом о том, как трудно ей будет в предстоящие двамесяца постоянно находиться с ними. Она одна лечила свои душевные раны ипредпочитала никому не показывать оставшиеся шрамы. Саре неприятно быловыслушивать слова ободрения, постоянные попытки отвлечь ее от грустных мыслей.Она полюбила свою новую жизнь после развода с Фредди ван Дерингом.

— Может быть, тебе лучше побыть на воздухе? —настаивала мать. — У тебя может начаться морская болезнь, если будешьпроводить слишком много времени в каюте.

— Если я почувствую себя плохо, выйду на свежий воздух.Не беспокойся, мама. У меня все прекрасно, — сказала она, но родители сгрустью посмотрели ей вслед, когда она направилась в свою каюту.

— Что нам делать с ней, Эдвард? — Виктория смрачным видом прогуливалась вместе с мужем по палубе, бросая взгляды на другихпассажиров и не переставая думать о Саре.

— С ней нелегко. Я предупреждал тебя об этом.Интересно, на самом деле она так несчастна, как кажется, илипритворяется. — Он больше не был уверен, что понимает ее. Временами егодочери были загадкой.

— Иногда мне кажется, что у нее стало привычкойчувствовать себя несчастной, — ответила ему Виктория. — Думаю,сначала она на самом деле обезумела от горя, была обижена, разочарована ипотрясена скандалом, который учинил Фредди. Но в последние полгода у меняпоявилось ощущение, что она действительно наслаждается жизнью, которую ведет.Не знаю почему, но ей нравится ее затворничество. Раньше она всегда былаобщительной, более озорной, чем Джейн. Но она словно забыла, какой была дозамужества.

— И чем скорее она вернется к прежней жизни, тем лучше.Это ее глупое затворничество просто ненормально. — Он был полностьюсогласен со своей женой, у него тоже появилось ощущение, что последниенесколько месяцев Саре стала нравиться ее жизнь. Сара выглядела умиротворенной,более зрелой, но несчастной.

Когда после прогулки они пошли на ленч, Сара спокойно сиделав своей каюте и писала письмо Джейн. Она уже давно обходилась без ленча. Обычнов это время она совершала продолжительную прогулку по берегу, поскольку редкобывала голодна.

Родители заглянули к ней после ленча, застали ее лежащей напостели, все еще в черном платье. Глаза у нее были закрыты, но Викторияподозревала, что Сара на самом деле не спит. Они оставили ее одну, а через час,когда они вернулись, она переоделась в серый свитер и широкие спортивные брюкии читала книгу, удобно устроившись в кресле, отрешенная от всего.

— Сара? Погуляем по палубе? Магазины —сказочные. — Виктория Томпсон не сдавалась.

— Может быть, позднее. — Сара не отрывала глаз откниги, а услышав, что дверь закрылась, решила, что мать вышла из каюты. Тогдаона со вздохом подняла глаза и вздрогнула от неожиданности, увидев перед собоймать. — Ой… я думала, ты ушла.

— Я знаю, что ты так думала. Сара, я хочу, чтобы тывышла со мной на прогулку. Я не намерена все путешествие упрашивать тебя выйтииз своей каюты. Ты согласилась ехать с нами, теперь попытайся приятно провестивремя, иначе ты испортишь весь отдых, особенно отцу. — Они всегда такбеспокоились друг о друге, иногда это забавляло Сару, но сейчас раздражало ее.

— Почему? Какая разница, буду ли я все время с вами?Мне нравится быть одной. Почему всех это так огорчает?

— Потому что это ненормально. Это ненормально длядевушки твоего возраста все время быть одной. Тебе необходимы люди, жизнь ивпечатления.

— Почему? Кто может решить это за меня? Кто сказал, чтов моем возрасте необходимо волнение? Мне не нужно волнение. Я ужеповолновалась, и с меня достаточно. Почему вы никак не можете этого понять?

— Я понимаю тебя, дорогая. Ты пережила разочарование.Ты потеряла веру в то, что было свято для тебя. Ты приобрела ужасный опыт, и мыне хотим, чтобы ты еще раз прошла через это. Ты должна снова жить полнокровнойжизнью. Ты непременно должна изменить образ жизни, или ты зачахнешь и умрешьдуховно.

— Откуда ты знаешь это? — Сара была огорченасловами матери.

— Мне сказали твои глаза, — мудро ответилаВиктория. — Я вижу твой потухший взгляд, какую-то боль, одиночество игрусть. В них мольба о помощи, и ты не можешь запретить нам помочь тебе. —Сара слушала со слезами на глазах. Виктория подошла к ней и нежнообняла. — Я очень люблю тебя, Сара. Пожалуйста, попытайся… пожалуйста,попытайся снова стать собой. Доверься нам… мы никому не позволим обидеть тебя.