– Очень интересно, Томми. Они никогдатам не останавливались.Ни миссис Джонсон, ни миссис Ланкастер. Им никто не заказывал номера, вообщенет никаких следов того, что они когда-нибудь туда приезжали.

– Я думаю, мисс Паккард перепутала название отеля. Записалавторопях, потом потеряла, а запомнила неправильно. Ты же знаешь, такие вещичасто случаются.

– Не думаю, что такое могло бы случиться в «Солнечныхгорах». Мисс Паккард такая деловая и аккуратная женщина.

– Возможно, они заранее и не заказывали номера, а когдаприехали, мест не оказалось. Ты же знаешь, не во всякой гостинице в Лондонеможно сразу же получить номер. Не понимаю, почемуты так беспокоишься.

Таппенс вышла.

Через минуту она вернулась.

– Я знаю, что я сделаю. Позвоню мисс Паккард и узнаю адресконторы.

– Какой конторы?

– Разве ты не помнишь, она что-то говорила об адвокатскойфирме, которая занималась делами миссис Ланкастер, пока Джонсоны были заграницей?

Томми, занятый сочинением речи, с которой ему предстояловыступить на конференции, пробормотав себе под нос: «...если же возникнутчрезвычайные обстоятельства, то линия поведения, которую следует принять,должна заключаться...»,спросил:

– Как ты думаешь, Таппенс, можно ли здесь сказать: «линияповедения»!

– Ты слышал, что я сейчас сказала?

– Да. Хорошая мысль... Отличная мысль... Великолепная мысль.Так и сделай.

Таппенс вышла, а через секунду просунула голову в дверь:

– Так и напиши: «линия поведения». А что ты вообще-тоделаешь?

– Я сочиняю речь, или, если угодно, доклад, который мненужно будет прочесть на конференции МСОБ, и я бы очень просил мне не мешать.

– Прости.

Таппенс вышла. Томми продолжал писать – зачеркивал и сноваписал. Его лицо начало проясняться, поскольку дело спорилось, однако дверьснова отворилась.

– Вот, – объявила Таппенс. – «Партингдейл, Гаррис, Локридж иПартингдейл», Линкольн-Террас, 32, У.К.2. Телефон: Холборн 05-1386.Юрисконсульт фирмы – мистер Экклз. – Она положила перед Томми листок бумаги. –Теперь дело за тобой.

– Ну уж нет! – твердо заявил Томми.

– Все равно тебе придется этим заняться. Ведь тетушка Ада –твоятетка.

– При чем тут тетушка Ада? А миссис Ланкастер вовсе не моя тетка.

– Но ведь речь идет об адвокатах,– настаивала Таппенс. – А садвокатами должен вести дела только мужчина. Все юристы считают, что женщиныдуры, и не обращают внимания...

– Весьма здравая точка зрения, – заметил Томми.

– Ну пожалуйста, Томми, помоги мне. Ты позвони по телефону,а я посмотрю твой доклад и, может, чем-нибудь тебе помогу.

Томми бросил на нее грозный взгляд, однако отправилсязвонить.

Вернувшись, он объявил:

– Ну, теперь можешь поставить на этом точку.

– Ты говорил с мистером Экклзом?

– Строго говоря, это был некий мистер Уиллз, рабочая лошадкафирмы «Партингдейл, Гаррис, Локридж и Партингдейл». Он вполне в курсе всех дели разговаривал охотно. Все письма и прочую корреспонденцию следует адресовать хаммерсмитскомуотделению банка «Сазерн-Каунтиз», а они уже направят все куда следует. И здесь,позволь тебе сказать, следы обрываются.Банки действительно направляюткорреспонденцию куда нужно, но они никогда не скажут тебе адреса и вообще недадут никакой информации, кто бы ни спрашивал. У них свои правила, и ониникогда от них не отступают. Рот у них на замке, совсем как у нашихпремьер-министров.

– Отлично, я пошлю письмо в банк.

– Ну и посылай, только, ради всего святого, оставь меня впокое,а то я никогда не напишу свой доклад.

– Спасибо тебе, дорогой. Просто не знаю, что бы я без тебяделала. – Она поцеловала его в самую макушку.

– Подхалимка, – проворчал Томми.

Только в следующий четверг вечером Томми неожиданно спросил:

– Кстати, ты получила ответ на письмо к миссис Джонсон,которое послала через банк?

– Как мило с твоей стороны, что ты об этом спрашиваешь, –язвительно заметила Таппенс. – Нет, не получила. – И задумчиво добавила: – И недумаю, что когда-нибудь получу.

– Почему же?

– Да тебе ведь это неинтересно, – холодно сказала Таппенс.

– Послушай, Таппенс, я знаю, я был очень занят этойзлополучной конференцией МСОБ. Слава богу, она бывает только раз в году.

– Начинается в понедельник, верно? И продлится пять дней...

– Четыре.

– И все вы отправитесь куда-нибудь в глушь, в какой-нибудьсуперсекретный роскошный особняк, будете произносить речи, читать доклады иотбирать молодых людей на разные сверхсекретные посты в Европе, а то и ещеподальше, предварительно взяв с них клятву о неразглашении. Я забыла, какрасшифровывается МСОБ – всюду и везде сплошные сокращения.

– Международный союз по обеспечению безопасности.

– Ничего себе! Просто смешно. И наверняка там у вас повсюду«жучки», все прослушивается, и все прекрасно знают, кто о чем говорит.

– Вполне вероятно, – усмехнулся Томми.

– А тебе это, наверное, ужасно нравится?

– Ну, в известном смысле. Встречаешься, по крайней мере, состарыми друзьями.

– Все они, наверное, старые маразматики. А что, естькакая-нибудь польза от вашей деятельности?

– Бог мой, вот так вопрос! Разве можно на него ответитьчестно «да» или «нет»?

– А люди там как, ничего? Толковые?

– На этот вопрос я бы ответил «да». Некоторые очень даже.

– А старый Джош по-прежнему там?

– Да, я с ним увижусь.

– Что он сейчас собой представляет?

– Абсолютно глухой, полуслепой, страдает ревматизмом, но тыне поверишь, он всегда все знает, от него ничто не укроется.

– Понятно, – сказала Таппенс. Она задумалась. – Мне быхотелось поехать туда с тобой.

Томми ответил извиняющимся тоном: