– Понятно.

– Здесь все ее полюбили. Она была немножко... ну, выпонимаете, что я хочу сказать... чуточку не в себе. Постоянно что-то забывала,путала, не могла вспомнить фамилии и адреса.

– Она получала письма? – спросила Таппенс. – Ну, из-заграницы или из Англии?

– Мне кажется, что миссис Джонсон писала раза два из Африки,но только в первый год. Знаете ли, родственные связи слабеют, в особенностиесли люди уезжают в другую страну, где совсем другая жизнь, да они и раньше-тобыли не слишком близки. Дальняя родня, они считали себя обязанными о нейзаботиться только из чувства долга. Все финансовые дела осуществлялись черезповеренного, мистера Экклза, представляющего очень известную и уважаемую фирму.Нам и до этого приходилось иметь с ними дело, так что они знали о нас, а мы – оних. Однако мне кажется, что у миссис Ланкастер почти не осталось ни друзей, ниродных, так что она не получала писем и почти никто никогда не приезжал еенавестить. Только раз, примерно через год, к ней приехал один очень приятныймолодой человек. Мне кажется, он не был с ней знаком, а просто служил вместе смистером Джонсоном в колониях. Похоже, он приехал с одной-единственной целью –убедиться в том, что ей хорошо живется.

– А после этого, – высказала Таппенс свое предположение, – оней все забыли.

– Боюсь, что это именно так, – согласилась мисс Паккард. –Печально, не правда ли? Однако это скорее правило, чем исключение. К счастью, большинствонаших гостей обзаводятся новыми друзьями уже здесь, в приюте. Находят людей, укоторых похожие вкусы или общие знакомые, и все устраивается. Мне кажется, онидаже не помнят о своей прошлой жизни.

– Некоторые из них, – сказал Томми, – немного... – Онзамялся, пытаясь подобрать подходящее слово. – Немного... – Он поднес руку колбу, но потом отдернул. – Я не хочу сказать, что...

– О, я прекрасно вас понимаю, – кивнула мисс Паккард. – Мыне берем больных или психически ненормальных, однако среди наших гостейвстречаются так называемые пограничные случаи. Я имею в виду людей, страдающихстарческим слабоумием: они не могут себя как следует обслуживать, или же у нихпоявляются фантазии и всякие причуды. Иногда они воображают себя великимилюдьми. Все это совершенно безобидно. У нас две Марии-Антуанетты, одна из нихпостоянно говорит о Малом Трианоне и без конца пьет молоко, которое, по-видимому,ассоциируется у нее с этим местом. А еще одна наша гостья вообразила, что онаМария Кюри и что это она открыла радий. Она всегда с большим интересом читалагазеты, в особенности обо всем, что касается атомной бомбы и научных открытий.А потом всем рассказывала, что это они с мужем положили начало опытам, а опытыпривели к открытиям. Вполне безобидные фантазии, однако они доставляютстарушкам удовольствие, и те совершенно счастливы. Эти мании длятся не вечно.Наши старушки не все время воображают себя Марией-Антуанеттой или мадам Кюри.Обычно на них находит раза два в месяц. А потом им, наверное, надоедает игратьстоль ответственную роль. Но чаще всего они страдают потерей памяти – забываютвсе на свете. Не помнят даже, кто они такие. Или начинают говорить, что забыличто-то очень важное, но не помнят, что именно. И все в таком духе.

– Понимаю, – сказала Таппенс. С минуту поколебавшись, онапродолжала: – Миссис Ланкастер... вот она говорила о камине. Она имела в видутот камин, что находится в гостиной, или просто камин, все равно какой?

Мисс Паккард посмотрела на нее с удивлением:

– Камин? Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Она толковала мне что-то, но я тоже не очень поняла.Возможно, у нее были неприятные ассоциации, связанные с камином, или же оначто-то прочитала, и это ее испугало.

– Возможно.

– Мне все-таки не дает покоя та картина, которую онаподарила тетушке Аде, – продолжала Таппенс.

– Право же, тут совсем не о чем беспокоиться, миссисБересфорд. Думаю, она напрочь забыла о ней. Вряд ли она ее особенно ценила.Просто ей было приятно, что мисс Фэншо ею восхищалась, и она решила ей ееподарить. Уверена, старушка будет рада, что она теперь у вас, поскольку вам онатоже понравилась. Я и сама думала, какая это замечательная вещь, хотя, должнапризнаться, я мало что понимаю в живописи.

– Вот что мы сделаем: я напишу миссис Джонсон, если выдадите мне ее адрес, и спрошу, могу ли я взять картину себе.

– Единственный адрес, который у меня есть, – это отель вЛондоне, от нас они поехали туда. Кажется, он называется «Кливленд» – да,«Кливленд-отель», Джордж-стрит, У.I. Они намеревались вместе с миссис Ланкастерпробыть там четыре-пять дней, после чего собирались поехать к родственникам вШотландию. Я полагаю, в «Кливленд-отеле» имеется адрес, по которому следуетпересылать корреспонденцию.

– Благодарю вас. А теперь насчет тетушкиной меховой накидки.

– Я сейчас же пришлю вам мисс О'Киф.

Она вышла из комнаты.

– Ну, знаешь, эта твоя миссис Бленкинсоп... – начал Томми.

Таппенс посмотрела на него с довольным видом.

– Одно из лучших моих изобретений, – перебила она его. –Очень рада, что мне снова удалось ее использовать. Я попыталась придуматькакое-нибудь имя и вдруг вспомнила про миссис Бленкинсоп. Забавно, правда?

– Да, давненько все это было. Хватит с нас шпионажа,контршпионажа и тому подобных вещей.

– А мне так жалко. Это былоинтересно – жить в крошечномпансионе, перевоплотившись в другого человека, – я просто начинала верить, чтоя действительномиссис Бленкинсоп.

– Тебе повезло, что ты благополучно выпуталась из тойистории, – заметил Томми. – Мне кажется, как я в свое время тебе и говорил, чтоты переигрывала.

– Нет, неправда. Я очень точно ее сыграла. Приятная женщина,несколько глуповатая, целиком поглощенная своими тремя сыновьями.

– Именно об этом я и говорю. Вполне достаточно было быодного сына. Ни к чему было осложнять дело тремя.

– Но они сделались для меня такими реальными. Дуглас,Эндрю... Боже мой, я забыла, как звали третьего. Прекрасно помню, как все онивыглядели, какие у них были характеры, где они служили; а как бесцеремонно япересказывала содержание писем, которые от них получала!

– Ну, с делами покончено, – прервал ее воспоминания Томми. –Здесь мы больше ничего не узнаем, поэтому забудем о миссис Бленкинсоп. Послетого как я умру и ты, похоронив меня и поплакав на моей могиле, поселишься вдоме для престарелых, настанет самое время для тебя воображать себя миссисБленкинсоп.

– Довольно скучно играть все время только одну роль, –возразила Таппенс.