Нет, я никогда не вернусь назад. Я подошел кзасаленному креслу и опустился на продавленную подушку. И куда деваться? Нидокументов, ни денег. Впрочем, имей я паспорт, все равно не смог бы имвоспользоваться. Очень хорошо знаю Нору, она сейчас крайне зла и уже началаискать посмевшего взбунтоваться секретаря. При обширных связях моей бывшейхозяйки она легко обнаружит любое мое убежище.

Внезапно мне вспомнился старый анекдот про глубокорелигиозного Семена, который тонул в реке. Он изо всех сил молотил руками поводе и просил: «Боже, спаси меня». Вдруг мимо поплыло бревно, но Семен несхватился за него, он продолжал молиться: «Господи, помоги!» Тут около негоочутилась лодка, но тонущий не обратил на нее внимания, утроил просьбы к небуи… утонул. Представ перед престолом Господним, Семен с обидой сказал:

– Я жил праведно! Почему ты не помог мне?

– Я послал тебе бревно, потомлодку, – изумился Бог, – но ты не отреагировал. Неужели ждал, что ясам прыгну в реку?

Мораль: всякому человеку дается шанс, надопросто его использовать.

Бродячий цирк – последнее место, где Норастанет искать сбежавшего секретаря. Может, Мара прав и у меня талант этого, какего там, шпреха?

Я вскочил на ноги. Представление дают повечерам, значит, утро и день у меня свободны. Иван Павлович, очнись! Твоедоброе имя замарано грязью, необходимо отмыть его. Я знаю, что никогда неприкасался пальцем к Варваре! Я даже не знаком с ней, но она заявилась к Норе извонила до этого мне по телефону. Следовательно, некто решил опорочить меня.Почему? Кто он, мой Яго?[9]Я непременно найду негодяя, заставлю его рассказать Норе правду и… и… никогдане вернусь к ней. Вот только смыть черное пятно с репутации необходимо. И какдействовать? Я ничего не знаю о Варваре, ни адреса, ни телефона. Детскаяполиклиника! Очень хорошо помню, что на обложке истории болезни тщедушной Ниныстоял штамп «Клиника имени академика Кладо». Сейчас узнаю адрес сего заведения,съезжу туда и выясню, где живет девочка Нина Чижова. Так, куда я положил ключиот машины?

Я ринулся к скомканному пиджаку и тут жесообразил, что автомобиля-то нет!

– Эй, Ваня, – всунулся в комнатуМара, – тебе какое имя больше по вкусу: Вова или Серега?

– Абсолютно без разницы, а почему тыспрашиваешь? – удивился я.

– Ты ж без документов, – пожалплечами парнишка. – У Энди есть два паспорта, один на Владимира, другой наСергея, выбирай!

– Откуда у него чужие удостоверенияличности? – поразился я.

– Не парься, – отмахнулсяМара, – ксивы настоящие, с московской пропиской. Я бы на твоем месте сталВовкой, и фамилия у него красивая. О, глянь!

Улыбаясь, акробат сунул мне бордовую книжечку,я машинально уставился на страницу. Следует признать, мужик на фото слегкапохож на меня, простое русское лицо, без особых примет. Ну-ка, достаньте свойпаспорт и внимательно изучите снимок, думаю, он вам не очень понравится. Явсегда удивлялся, ну коим образом представитель власти, глянув на черно-белоеизображение десятилетней давности, может опознать меня? Кстати, отсутствиесходства фото с оригиналом легко объяснить: пополнел, сменил прическу,обзавелся очками. Так, год рождения тоже не совпадает, я на шесть лет старше,но все говорят, что выгляжу моложе. И как теперь мне следует представляться?Владимир Тарасович Задуйхвост. Ну и ну, Мара прав, фамилия редкостной красоты.Внезапно на душе стало легко. Пусть Нора обломает зубы, разыскивая ИванаПавловича Подушкина, а тем временем Владимир Тарасович Задуйхвост спокойнозаймется расследованием, обнаружит мерзкую девчонку Варвару и серьезнопоговорит с ней.

– Понравилось? – прищурилсяМара. – Клево!

– Извини, пожалуйста, но я хотел уточнитьпо поводу оплаты, не дадут ли мне небольшой аванс, – тихо сказал я, –видишь ли, у меня нет ни копейки. Вчера я спустил всю наличность в баре.

– Деньги выдает Энди, – пояснилМара, – раз в месяц, получка завтра.

– Мне сейчас надо съездить по делам… э…не мог бы ты… одолжить чуть-чуть?

Мара помотал головой.

– Не, у меня ваще ни копейки. Антонио!

– Че? – ответил голос из коридора.

– Бабки есть?

– Пусто, – сообщил средний брат.

– Жозефина! – завопил Мара.

– Ну? – долетел издалека женскийголос.

– Дай сотняшку.

– Пошел вон.

– Очень надо!

– Кому?

– Мне.

– Тебе не дам.

– Это почему? – обиделся Мара.

– По кочану, – отрезала невидимаяЖозефина.

– Вот пакость! – обозлилсяакробат. – Погоди, Ваня! Мими! Поди сюда!

В комнату влетела макака.

– Слышь, – заискивающе попросилпарень, – дай пенендзов.

Обезьянка сложила фигу и повертела ею передносом Мары.

– Это ему надо, – пояснил акробат,показывая на меня.

Мими кивнула, подошла к шкафу, вытащилатемно-синюю спортивную сумку, порылась в ней, выудила ярко-красное портмоне,достала оттуда купюру в пятьсот рублей и протянула мне.

Я ошарашенно взял ассигнацию.

– Спасибо, Мимиша, – обрадовалсяМара, – ты настоящий друг!

Макака улыбнулась, издала пару резких звуков иушла.

– У обезьяны есть деньги? – отмер я.

– Мими очень хозяйственная, – сзавистью заметил акробат, – и экономить умеет.

– Здорово, – только и сумел сказатья.

– Ксива при тебе, бабки тоже, –подвел итог парень. – О! Мобила! Значитца, так! Иди к Бобе, в бар зауглом, он поможет, скажешь ему: «Работаю сегодня у Морелли, нужна труба».

– Сейчас семь утра, – напомниля, – питейное заведение закрыто.

– В окно постучи, – зевнулМара, – Боба там спит, в задней комнате.