Как у всякого мужчины, у меня пару разслучались загулы. Не следует считать меня черствым сухарем или роботом,запрограммированным только на выполнение служебных обязанностей. Нет, я оченьлюблю жизнь во всех ее проявлениях и в молодые годы мог играть в покер до утра.Я не чураюсь женщин, способен выпить фужер-другой коньяка, но, поверьте,никогда не просыпался, не зная, с кем заснул. Я не из тех мужчин, которые нежномурлыкают любовнице «зайка» или «рыбка». Кстати, если к вам обращаются подобнымобразом, не радуйтесь, кавалер вовсе не хочет проявить нежность, он просто незапомнил ваше имя и боится перепутать вас с другой бабой. Назовешь Лену Катей ине оберешься неприятностей, а «солнышко» или «котик» абсолютно обезличенно,поэтому удобно и безопасно. Так вот, я не из стаи охотников за дамами. Всегдаобщаюсь только с одной женщиной, а когда отношения исчерпывают себя, завершаюих без скандала. Я не забываю, как зовут любовницу, знаю ее фамилию, телефон.Мне не нравится пользоваться услугами проституток, я никогда не поеду невесть скем не зная куда. Так где я нахожусь сейчас?

Очевидно, последнюю фразу я произнес вслух,потому что Мара села, обнажилась спина, покрытая татуировкой: сине-зеленыйдракон, из пасти которого вырывается огонь.

– Вот надоел! – в сердцах произнеслаона. – Блин, как спать-то хочется.

В дальнем углу кровати зашевелилось одеяло,из-под него вылезло нечто непонятное, темно-коричневое, оно стало интенсивночесаться.

– А это кто? – прошептал я.

– Мими, – зевнула Мара, – фу,перестань чухаться! Опять блох подцепила? Вечером вымою тебя дезинфекцией.

– Она человек? – осторожно уточниля.

Мара встала, она оказалась абсолютно голой,спина переходила в маленькую, мускулистую «пятую точку». Если честно, то еефигура не вызывала особых желаний, она была какая-то несексуальная.

Мара повернулась ко мне лицом.

– Ты мужчина! – закричал я.

– Ну ваще, – хмыкнул парень, –чего орешь-то?

– Извини, – я попытался прийти всебя, – думал, я лежу с женщиной.

– Прикольно, – усмехнулсяМара, – и че? Я мужик, а Мими обезьяна. Во блин! Котом воняет! Дура! Тыего с собой принесла? Сколько раз говорил, у Энди аллергия. Ща нам мало непокажется!

От окна раздалось громовое «апчхи». Соскоростью звука Мара шмыгнул назад под одеяло и дернул меня за руку.

– Тс! Мы спим!

Я почему-то послушался, упал на подушку изасопел, глаза, правда, не закрыл. Обезьяна тоже рухнула в койку, воцариласьтишина.

– Апчхи! – понеслось по комнате.

– Ах ты господи, – еле слышнопрошептал Мара, – спаси и сохрани!

– Апчхи! Кто припер кошку, вашумать! – раздался крик, похожий на рев динозавра.

– Это не я, – хором ответили Мара иголова справа.

– Значит, он, – констатировал бас, ия увидел, что свет померк, его заслонила чудовищно огромная фигура.

– Нет, нет, – запели парни, –Энди, тебе кажется.

– А че там за морда!

– Ваня, – велел Мара, –покажись!

Отметив вскользь, что паренек знает мое имя, ясел и, уставившись на необъятного великана, сказал:

– Разрешите представиться, Иван ПавловичПодушкин.

Гора мышц чихнула, затем почти нежнопоинтересовалась:

– Коверный?

– Что? – не понял я.

– Клоун, блин?

– Кто? – ошарашенно поинтересовалсяя.

– Я, наверное, – хрюкнулгигант, – ты, конечно! Рыжий? Белый?

Я попытался сообразить, что происходит. Может,я попал в сумасшедший дом?

– Ну? – промычал Энди и сжал кулаки.

– Ваня, отвечай, – откровенноиспугался Мара, – не зли Энди!

– Я брюнет, – ляпнул я, – несовсем чистый, нечто вроде шатена, но уж точно не рыжий. Кстати, кого вы имелив виду, говоря – белый? Альбиноса?

– Чувырла, – засмеялся мастодонт.

– Энди, ты нанял егошпрехшталмейстером, – пояснил Мара, – у Вани рост два метра, вкостюме он хорош, лучше Себастьяна! Ну, помнишь, Ваню тебе Боба порекомендовал,он его приятель, ведь так? Вань, подтверди?

На маленьком веснушчатом личике Мары появилосьумоляющее выражение.

– Ага, – неожиданно для самого себясолгал я, – мы с Бобой прошли огонь, воду и медные трубы.

– Это меняет дело, – помягчелЭнди, – вставайте, парни! Апчхи! Чую кота! Где он?

– Может, на кухне сидит? Небось соседскаядевчонка принесла! – предположила голова.

– Пойду гляну, – прогудел Энди и снеожиданной для самосвала скоростью ринулся вон из спальни.

– Пронесло, – радостно воскликнулМара, – Антонио, ты как?

– Супер, – заявила голова. –Мими, сука, вылезай.

Обезьяна высунула морду и издала тихий звук,похожий на птичий щебет.

– Да ушел он, – махнул рукойАнтонио, – не дрожи.

На лице Мими появилось выражение счастья.

– Где Леонардо? – спросил Мара.

Мими порылась в одеяле и вытащилаугольно-черного котенка.

– Ох и дура же ты! – возмутилсяАнтонио. – Больше не приноси его! Энди ваще озвереет.

Мими кивнула, схватила кота, прижала его ксебе и начала искать блох.

– Мими идиотка, – пояснилМара, – а еще она в карты мухлюет, не садись с ней за один стол, в моментобштопает.

– Обезьяна умеет играть в карты? –усомнился я.

– А то! – воскликнул Антонио. –Такая зараза! Пальцы ловкие, тасует колоду как зверь, швырк, швырк, швырк, себепять тузов, нам сплошную мелочь! Вечно у нее флеш-рояль[7] выходит.Как ни старались, мы ее поймать не смогли.

– В колоде всего четыре туза, –напомнил я.

– Ага, – подхватил Мара, – а уМими пять, и она ими всеми пользуется.