– Только ты меня не учи, в чем состоит моя работа! – отрезалБрайан.

– Боюсь, в этом была необходимость, – сказал Ник. – Но сейчасты выглядишь на сто процентов лучше, должен отметить с превеликим облегчением.

Брайан не только начал выглядеть лучше, он стал себя ичувствовать лучше. Ник кольнул в самое чувствительное место – в его чувствоответственности.

«И ведь знал, куда надо ткнуть», – подумал он.

– Слушай, Ник, а ты чем вообще занимаешься? Я имею в виду,чем на хлеб зарабатываешь, – сказал Брайан дрогнувшим голосом.

Ник отодвинулся от него и рассмеялся.

– Атташе британского посольства, старина.

– Ну да, конечно. Заливай, заливай – так я тебе и поверил.

Ник пожал плечами:

– Хм… По крайней мере так написано в моих документах. И меняэто вполне устраивает. Если что-то по другому напишут, то скорей всего МеханикЕе Королевского Величества. Я исправляю то, что нужно подправить. В данныймомент это ты.

– Спасибо, – ответил Брайан растроганно. – Но я уже висправности.

– Тогда порядок. Тогда – что ты намерен предпринять? Сможешьпилотировать без всех этих наземных штучек? Сможешь избежать столкновения сдругими самолетами?

– Я вполне могу и с этим оборудованием пилотировать. А чтокасается других самолетов, – Брайан показал на экран радара, – то эта хреновинапоказывает, что никаких самолетов нигде вообще нет.

– Но могут и быть, – тихо заметил Ник. – Может быть,временно радио и радарные волны по какой-то причине заблокированы. Ты, Брайан,упомянул ядерную войну. Я думаю, если ядерный обмен совершился, мы бы об этомузнали. Все равно это не означает, что какого-то серьезного происшествия непроизошло. А тебе известен феномен под названием электромагнитный пульс?

Брайан вдруг вспомнил Мелани Тревор: «О! Нам еще сообщили,что над пустыней Мохаве – северное сияние. Может быть, пожелаете бодрствовать,чтобы увидеть такое зрелище?»

Возможно ли такое? Какое-нибудь дурацкое погодное явление?

Подумал, что такое возможно. Но если и так, почему не слышнобыло по радио хотя бы обычных статических разрядов? Почему на экране радара небыло интерференции волн? Только мертвая чернота. И он не подумал, что «Аврорабореалис» стала причиной исчезновения полутораста-двухсот пассажиров.

– Так что скажешь? – спросил Ник.

– Да, ты действительно механик, Ник, – сказал наконецБрайан. – На я не думаю, что здесь электромагнитный пульс. Все оборудование наборту, включая навигационное, работает отлично. – Он кивнул на показанияэлектронного компаса. – Если бы мы пережили электромагнитный пульс, эта штукаперевернулась бы вверх тормашками. Но она держит курс намертво.

– Ну и как? Намерен держать курс на Бостон?

И с этим вопросом последние остатки паники покинули Брайана.

«Верно», – подумал он. – «Я теперь капитан этого корабля… иэто самое главное. А тебе стоило бы мне напомнить об этом с самого начала, моидруг. Избавились бы от лишних переживаний».

– Логан – на рассвете, при полном незнании, что там внизупроизошло. Не пойдет.

– Итак, куда мы летим? Или тебе нужно подумать?

Брайану этого уже не требовалось. Разрозненные мысли началиукладываться в должном порядке.

– Я не знаю, куда, – сказал он. – И думаю, пора поговорить спассажирами. С теми немногими, кто остался.

Он взял микрофон. Именно в этот момент лысый мужчина,который все время спал в салоне делового класса, просунул голову в кабину.

– Джентльмены, не будете ли вы так добры сказать мне, чтослучилось со всем обслуживающим персоналом на этом самолете? – спросил он снедоумением. – Я так чудесно поспал… но хотелось бы поужинать.

Дайна Беллман чувствовала себя значительно лучше. Какхорошо, когда вокруг тебя люди и можно ощущать их успокаивающее присутствие.Она сидела с небольшой группой – Альберт Косснер, Лорел Стивенсон, мужчина впоношенном спортивном плаще, который представился как Роберт Дженкинс. Онсообщил им, что является автором более сорока романов с таинственными сюжетами,а теперь летел в Бостон, чтобы произнести речь на собрании любителей мистики.

– Сейчас, – сказал он, – я оказался в ситуации куда болеетаинственной и экстравагантной, чем когда-либо мог сочинить.

Все четверо сидели в центральной секции. Мужчина в джерсинаходился в правом ряду в нескольких рядах кресел от них. Он продолжалприжимать платок к носу (который уже больше не кровоточил), величественнострадая в одиночестве. Дон Гаффни присел неподалеку, то и дело с беспокойствомпоглядывая на него. Разок обратился к нему, чтобы узнать его имя. Джерсипромолчал, только пристально посмотрел в глаза Дону Гаффни поверх скомканногоплаточка.

Больше Гаффни к нему не обращался.

– Послушайте, – взмолилась Лорел, – ну хоть у кого-нибудьесть малейшая идея по поводу того, что происходит? Завтра у меня впервые лет задесять начинается настоящий отпуск, и вдруг – на тебе такое.

Случайно Альберт как раз смотрел в этот момент на мисс Стивенсон.Когда она бросила фразу насчет своего первого настоящего отпуска за последниедесять лет, то он заметил как ее взгляд вильнул вправо, и веки часто замигали,словно в глаз попала соринка. В сознании у него вдруг возникла мысль, что этадама по какой-то причине лгала.

Посмотрев на нее пристальнее, он не обнаружил ничегопримечательного: женщина с увядающей былой красотой, быстро покидающая своидвадцатые годы в сторону средних лет (а по мнению Альберта, тридцать лет, ужконечно, были тем возрастом, с которого начинаются «средние лета»), женщина,которая скоро станет блеклой и незаметной. Сейчас, правда, бесцветной ее неназовешь. Щеки пылали. Он не знал, в чем состояла ее ложь, но заметил,насколько она вдруг похорошела и стала почти прекрасной.

«Вот дама, которой следует почаще врать», – подумал Альберт.

Прежде чем кто-либо успел ей ответить, из громкоговорителейраздался голос Брайана.

– Леди и джентльмены, с вами говорит капитан.

– Капитан жопы, – явственно произнес Джерси.

– Прекратите сейчас же! – воскликнул Гаффни через проход.

Джерси без воротничка встревоженно посмотрел на него исъежился.

– Как вам всем, несомненно, понятно, мы попали в чрезвычайностранную ситуацию, – продолжал Брайан. – Мои пояснения, думаю, вам ни к чему. Достаточнопосмотреть вокруг вас, чтобы все понять.