Он бросил трубку и, радостно потирая руки, воскликнул:

— Она уже едет!

Приехав, Вера критически оглядела Эллу и сказала:

— Ничего особенного. Гладко причесать волосы, собрать впучок. Сильно накраситься. Снять очки и вставить контактные линзы.

— Контактные линзы нельзя, — не согласилсяШведов. — Она их потеряет или раздавит туфлей. Для нее это норма жизни.

— Тогда другие очки. Оправа в другом стиле.

— Лучше две-три оправы, — снова встрял Шведов.

— Я привезла косметику, — сказала Вера. —Элла, вы готовы к преображению?

Элла мужественно кивнула. Вера наложила на ее лицо щедрыйслой крем-пудры, подвела глаза, густо накрасила ресницы тушью, тени положила добровей. Рот обвела алой помадой. Потом полила ее голову жидкостью для укладкиволос и соорудила пучок, как у балерины.

— Яка гарна дивчина! — изумился Шведов. — Икто бы мог подумать?

Элла сунула нос в пудреницу и сделала большие глаза: оттудана нее смотрела весьма яркая молодая дама с красивой линией губ ивыразительными глазами.

— Я думала, что буду похожа на продажнуюженщину! — простодушно призналась она. — Но получилось неплохо.

— Больше, чем неплохо! — пробормотал Шведов.

По дороге к Овсянникову они заехали в салон «Очкарик»,который украшала вывеска «Очки за один чае». Пока очки делали, компания завернулав магазин одежды. Вера всунула свою новую подопечную в тесные вельветовые штаныи короткий черный свитер. Шведов оплатил также новую куртку, сапоги и сумку.

— Борька меня убьет, когда узнает, — пробормоталон, втайне любуясь тем, что у них получилось. — И вот что, Астапова!Постарайся ничего не ронять и не портить. Я понимаю, что это зачастую не втвоих силах, но все-таки следи за собой. Жека мужик умный, за это я ручаюсь. Истарую сумку с документами мне отдай — он может полюбопытствовать, пока тыбудешь в душе или в туалете. Все-таки сыщик!

Элла отдала ему сумочку, тайком вытащив оттуда ключи отсвоей квартиры. Мысль о том, чтобы войти туда, приводила ее в ужас. Однакооткуда в этом случае начинать расследование, как не с места преступления?

Когда Жека Овсянников открыл дверь и увидел Эллу, то сразуже воскликнул:

— Ого!

Она тоже хотела воскликнуть «Ого!», потому что этот самыйЖека оказался здоровенным мужиком с перебитым носом и длинной светлой челкой,падавшей на один пытливый глаз. Второй пытливый глаз был откровенно синим, безвсяких оскорбительных крапинок и обводок. «Он ужасно некрасивый! —пронеслось в голове у Эллы. — Не правильные черты лица, слишком большойрот, слишком близко посаженные глаза». Однако смотрела она на него не отрываясьи, кажется, даже забыла, зачем пришла.

— Очень приятно познакомиться. Евгений, — сказалОвсянников, нимало не смущаясь, и насмешливо улыбнулся. И протянул ей огромнуюлапу — поздороваться.

Элла с опаской вложила в нее ладонь и пропищала:

— Бэлла.

Шведов посоветовал ей остановиться на этом варианте, чтобыне запутаться.

— Зуб даю, — сказал он, — когда задумаешься,то на Вику или Машу просто не среагируешь. Так себя и выдашь.

— Бэлла, — пробормотал Овсянников. — Какжаль, что мне запретили выступать в роли Печорина…

— Категорически запретили, — вскинулсяШведов. — Считай, что моя племянница — это твоя племянница.

— Понял, не дурак.

— Ну, — воскликнул Шведов с фальшивыможивлением, — вот и познакомились! Распоряжайся Бэллой по своемуусмотрению. Ну, в смысле, она может приступить к работе прямо завтра сутра, — спохватившись, поправился он.

Как только Шведов суетливо попрощался и захлопнул за собойдверь, Элла мгновенно почувствовала себя блохой, свалившейся на паркет.Скрыться было решительно некуда.

— Предлагаю сразу же перейти на «ты», — сказалОвсянников, прислонившись к косяку и сложив на груди ручищи. — Комната длятебя готова. Сразу хочу оговорить некоторые моменты. Питаюсь я в основном вресторанах. Так что готовить для меня не надо. Так же, как стирать и убирать.

— А я где буду питаться? — тут же спросила Элла,которая с утра ничего не ела. Желудок сводило, как челюсти у голодной акулы.

— Поскольку ты теперь у меня на довольствии, то будемпитаться вместе. Где я, там и ты. Если тебя это устраивает.

— А сегодня? — спросила Элла.

— Что сегодня? — не понял он.

— Где я сегодня буду питаться?

Овсянников вскинул руку и посмотрел на часы. Впрочем, онсделал это демонстративно, потому что и так знал, что давно перевалило заполночь. За окнами было темно, а эта девица стояла и хлопала кукольными глазамиза стеклами узких очков без оправы. Ему показалось, что на самом деле она егобоится и крепится изо всех сил, чтобы не сжаться в комочек.

— Ты к нам из провинции или как? — спросил он,пригласив ее на кухню и добыв из холодильника снедь.

— Да нет, я тоже из Москвы. Просто… У меня сейчасобстоятельства…

Овсянников посчитал неудобным спрашивать, что заобстоятельства, хотя ему очень хотелось узнать. «Он меня расколет, —думала Элла, поглощая бутерброд за бутербродом. — У него взгляд, как уохотника». Ее пугала его дикая внешность — лохматая голова, огромные плечи иторс, которым хорошо закрывать пробоины в корабле. Даже если бы она нечислилась в розыске, она все равно отнеслась бы к нему с опаской. «Ну Шведов меняи спрятал!» — посетовала она, копошась в ванной комнате, где Овсянников выделилей полотенце и полочку для умывальных принадлежностей.

— Но помни! — предупредила ее накануне операцииВера. — Без грима ты не должна попадаться Жеке на глаза. Смывай с себя всетолько перед сном, а как проснешься, первым дедом хватайся за косметичку.

— Спасибо, дорогая крестная, — пробормотала Элла.

В комнате, которую выделил ей Овсянников, было холодно имрачно. Он жил в старом доме с высоченными потолками и просторными подсобнымипомещениями и, кажется, вовсе не был озабочен тем, что у него в квартиренеуютно, как в рыцарском замке. Довершая сходство с замком, в гостиной пылалмрачный камин, возле которого лежала чья-то шкура с растопыренными лапами.

Постель, в которую Элла забралась, оказалась ледяной.Накрахмаленные простыни хрустели, и она долго возилась в них, размышляя обовсем, что произошло, и замирая от страха. Как ни странно, присутствиеОвсянникова за стеной странным образом ее успокаивало. Хотя не факт, что он станетзащищать ее, если что случится.

* * *

Когда Овсянников позвал ее завтракать, она накрасила всегоодин глаз. Пришлось все делать быстро, и она второпях переборщила с тенями ипомадой. Кроме того, волосы не желали лежать, как им было велено, а выбивалисьиз прически и завивались в колечки. Элла еле-еле уложила их так, как показывалаВера.