по воздуху и приговаривая с подмяукиванием: «Я ко-ушка, я ко-ушка, я беленькая ко-ушшка».

Началось обычное московское: общие знакомые, одни и те же дома, где случайно сталкивались, Инесса не пропускает его концертов и приводит с собой «своих», Ахилла приглашают то на выставку, то на чью-то квартиру, где она и «свои» что-то смотрят и что-то показывают. Летом, через год, они оказались в тесной компании, расположившейся со своими палатками и байдарками на берегу водохранилища. Каждый вечер сидели вокруг костра, болтали и пили, кто-то обязательно брал гитару — пели «бардов». По палаткам расходились в два и позже. Сонная Лерка сидела вместе со всеми. Утром, тоже сонная, с припухлостями под глазами, она довольно рано выползала из палатки и сидела перед ней на траве в одних трусиках, выставив на дорожку длинные белые и уже почти женские ноги. Несомненно, она понимала, что в ее детском теле есть свойство, которое всех должно волновать, и она следила за каждым взглядом — мужчины или женщины, направленным на нее, — на ее красивое лицо, на ее округленные стройные ноги, на ее грудь, которая припухала и начинала увеличиваться на виду у всех. Взрослых это смущало и вызывало замечания, приправленные неопределенными улыбками: «Ничего себе девочка, она уже и сейчас сексапильна. Да, Лерочка не то, что ее мама». И кто-то предсказывал, что такие рано идут по рукам, и с этим соглашались.

Тогда же, на водохранилище, обнаружилось, что вечно сонная и озабоченная своей женской природой Лера способна решать серьезные математические задачи. Выяснилось это случайно, когда чей-то сын приехал из города после приемных экзаменов в институт и стал показывать пример, с которым он еле справился. Лерка слушала, смотрела на листок с примером и вдруг сказала ответ. Свидетели чуда, и Ахилл среди них, допросили вундеркинда и ее маму. Выяснилось, во-первых, что Лера брала у соседа-десятиклассника его учебники по математике — «просто так», сказала она, — а, во-вторых, что ее отец, как сообщила Лерина мама, доктор физмат наук и чуть ли не академик, который живет в Академгородке.

Еще спустя два года девчонка перескочила через класс и поехала на общесоюзную олимпиаду к отцу в Академгородок. Там Лера заняла второе место. Вернувшись, она пришла к Ахиллу. Он повел ее в ту школу, где преподавал. В школу ее, Валерию Образцову, прославившуюся на весь Союз, приняли вне конкурса.

ВОЛШЕБНАЯ СКРИПКА МАЛЬЧИКА

Повесть из романа об Ахилле

Давным-давно была в Москве школа — специальная школа для обучения математически одаренных детей. Потом школу закрыли. Почему? Учителя диссидентствовали, дети тоже алкали свободомыслия. Как было не закрыть? Да и вообще, собрались там странные люди… Например, учитель музыки и общей эстетики Ахилл, — как он преподавал?

Вот вошел он в класс, раскрыл классный журнал и по отвратительной привычке взглянул на дверь: не оказалось ли уже поблизости случайного начальства?

— У нас сегодня два часа, — сказал он. — Кто будет говорить, вы или я?

— Вы, вы! — загалдели в классе.

— A-а, значит вы! — не слишком тонко сострил учитель.

В ответ ему вежливо засмеялись.

— Так и быть, — сказал кисло Ахилл и вздохнул. Класс умолк. — Расскажу вам о скрипке. И начал урок — в пересказе и поздней записи тут и представленный.

— У мальчика была скрипка. Он ее не любил. Звук у нее был скудный, она шипела и поскрипывала. Когда он начинал играть, мама загоняла мальчика на кухню. Он молча обижался, шел на кухню и подолгу играл там. Правда, на кухне скрипка звучала лучше, чем в комнате: большое пустое помещение, где, кроме плиты, стола и полки с металлическими кастрюлями ничего не было, наполнялось звуком, и мальчику представлялось, что он со своей скрипкой, маленький и беспомощный, находится внутри огромной бочки или цистерны — из тех, что возят по железным дорогам… Но не таких ощущений ждал он от своего инструмента! И, глядя на скрипку, он укоризненно шептал: «Эх, ты!..»

Когда переехали на дачу, стало совсем худо. Под тем предлогом, что в комнатах душно и ребенку летом следует быть на воздухе, мальчика с его скрипкой выгоняли на открытую веранду. Тут скрипка совсем лишалась голоса. И прохожие, которым случалось идти мимо дачи, по временам слышали странные свисты и хрипы, доносившиеся из-за забора.

Однажды, уже к исходу лета, набрав в лесу корзину грибов, мальчик вышел на дорогу недалеко от большой незнакомой деревни. Спустя немного времени он шагал уже по деревенской улице. В самом центре деревни, на краю пустынной запыленной площади был магазин, на крыше которого стояли подпертые деревянными рейками буквы: СЕЛЬПО.

Удивительная штука эти магазины «Сельпо»! В них продают хлеб, масло, консервы, сапоги, семечки, чернила, свечи, грабли, насосы, тулупы, охотничьи ружья, — в общем, все, что есть на свете, вплоть до движков электростанций. В таком «Сельпо» можно было увидеть какую-нибудь чистенькую старушку, которая, выложив на прилавок несколько десятков куриных яиц, берет взамен картину типа «Опять двойка» и покидает магазин, с гордостью неся ее перед собою на груди, — так, как выносят иконы.

Пройти мимо такого «Сельпо» мальчик, конечно, не мог, и вот, войдя внутрь, он замер на месте: прямо перед ним, тускло мерцая густыми отсветами янтарного лака, на полке лежала скрипка. У нее были такие соразмерные обводы, такой необыкновенной красоты завиток и такая легкая шейка, что мальчику почудилось, будто инструмент поет сам по себе.

— Покажите, пожалуйста, скрипку! — умоляюще не то прошептал, не то прохрипел мальчик, потому что у него перехватило горло, потому что ему хотелось пить, потому что, наконец, мальчик был в той поре, когда голос ломается, и, если к нему очень уж приставали взрослые и приходилось им отвечать, то он по своему адресу слышал обыкновенно: «Какой же ты, однако, грубиян! Разве так разговаривают со старшими?» Но так ли уж грубо он разговаривал? Просто он, как и все мальчики его возраста, не был властен над голосом.

— Скрипку? — переспросила продавщица. — Ой, она же вся пыльная! Да на что она тебе?

— Мне нужна скрипка, — стараясь говорить не очень грубо, ответил мальчик.

Подав ему скрипку, продавщица с недоумением смотрела, как мальчик вытянул из-под ремня подол тенниски, протер гриф и завиток, потом приложил скрипку к плечу. Ах, что это была за скрипка!

В это время из заднего помещения магазина вылетела белобрысая девчонка. Чуть не оттолкнув продавщицу, она подскочила к прилавку, оперлась о него грязными локтями и уставилась кошачьими глазами на мальчика. «И чего ей надо?» — неприязненно подумал он. Попробовал