— Дональд, мне бы не хотелось делать все это, — нерешительнозаявила она.

— Я это знаю, — заверил я ее, — но сделать это нужно. Или тыпоможешь мне, или мне придется обращаться к помощи женщины, оперативнойсотрудницы, и тогда выслушивать вопли Берты о чрезмерных расходах нашегоагентства.

— Лучше возьми себе оперативную сотрудницу. Берта обожаетвопить.

— О'кей, — согласился я, — тогда той девице предстоит статьна некоторое время моей женой. Если она подаст иск на наше агентство…

— Обожди, — перебила она меня, — скажи мне, в чем суть дела?

— Тебя ожидает очень интересная работа, интимного характера.

— Хорошо, я помогу. Ты хочешь, чтобы я была с тобой сразуже?

— Приезжай немедленно, чем скорее, тем лучше. Кто-нибудьследит за нашим офисом?

— Насколько я понимаю, нет.

— У нас там появлялся еще раз сержант Селлерс?

— Нет, не появлялся. Дональд, со специальным посыльным мыполучили письмо. Оно адресовано тебе и помечено отметкой, как личное и важное.

— Забери его с собой и приезжай скорее, — распорядился я.

Я повесил трубку, затем вновь снял ее и позвонил в страховуюкомпанию “Колтер-Крэг”.

Когда мне ответила телефонистка компании, я спросил ее:

— Кто у вас занимается расследованием дела с бронированнымпикапом?

— Я думаю, — ответила она, — что вам следует поговорить смистером Джорджем Эбнером. Одну минутку, я соединю вас с ним.

Вскоре послышался мужской голос:

— Алло, с вами говорит Джордж Б.Эбнер.

— Вы занимаетесь делом, связанным с потерей денег избронированного пикапа?

— Я расследую это дело, — осторожно ответил Эбнер, — а ктоговорит со мной?

— Миля, — отрекомендовался я.

— Вы хотите сказать, мистер Майлз?

— Я же сказал: “Миля”. Вам известно, сколько в миле футов?

— Конечно.

— Сколько?

— Это что, розыгрыш?

— Запомните число, — посоветовал я, — пять тысяч двестивосемьдесят. Если я в будущем позвоню вам снова, то я просто назову число —пять тысяч двести восемьдесят. А теперь скажите, если я смогу добыть для васкакую-то часть или полностью пятьдесят тысяч, которые исчезли из бронированногопикапа, и представить их вам на серебряном блюдечке, то тогда сколько будетпричитаться мне?

— Подобного рода сделками по телефону я не занимаюсь, —ответил он, — и для вашего сведения, мистер Миля, мы не идем на компромисс в делах,связанных с уголовными преступлениями.

— Но никто нигде просит вас пойти на компромисс в деле,связанном с уголовным преступлением, — возразил я. — Вы потеряли пятьдесяттысяч. Какой суммой вы согласитесь поступиться, если они будут возвращены?

— Если предложение делается в рамках закона, — пояснил он, —то наша компания всегда щедра на вознаграждение, но мы, конечно, не обсуждаемподобные вещи по телефону, да еще в такой форме.

— Что вы имеете в виду, сказав: “Ваша компания всегдащедра”? Это означает пятьдесят процентов возвращенных денег? — спросил я.

— О, Господи, конечно, нет! — возмутился он, — это же былобы настоящим самоубийством. Мы могли бы пойти на двадцать процентов.

— Двадцать пять, — предложил я.

— Если вы можете предложить что-то реальное, — ответил он, —то мы будем рады обсудить с вами это предложение.

— Я же делаю вам совершенно конкретное предложение, —пояснил я, — двадцать пять процентов от всего того, что будет найдено.

— В таком случае, если и когда что-то будет возвращено, —заявил он, — я не буду рекомендовать выплату вознаграждения сверх двадцатипроцентов. Это предел, на который мы идем в нашей деятельности. Обычно жеразмер нашего вознаграждения не превышает десяти процентов.

— Возможно, именно поэтому вы терпите такие большие убытки,— резюмировал я. — Запомните мое имя и в первую очередь кодовое число — пятьтысяч двести восемьдесят.

Я повесил трубку, сел в машину нашего агентства и поехал котелю “Бриз-Маунт”.

Мне пришлось ждать минут десять, прежде чем подъехало таксис Элси Брэнд.

Я оплатил ее проезд и распрощался с таксистом.

— Пошли, Элси, — обратился я к ней, — нам предстоит кое-чтосделать.

— Что именно предстоит нам сделать? — спросила она.

— Снять квартиру, — объяснил я, — постарайся бытьдружелюбной с управляющей. Нам нужно быть милой, представительной, спокойнойпарой. Ты должна быть чрезвычайно скромной особой, с которой легко иметь дело.

— Как я должна отрекомендоваться ей?

— Ты не должна делать этого, — поправил ее я, — этим займусья сам.

— И что ты ей скажешь?

— Что ты, конечно, миссис Лэм.

— И я полагаю, — предположила она, — что ты собираешься датьобещание, что, если мы останемся в одной квартире, то будешь все времявоплощением благородства и благоразумия.

— Не говори глупостей, — посоветовал я. Она с возмущениемпосмотрела на меня.

— Прежде всего, — пояснил я, — я не собираюсь оставатьсятам. Я буду отсутствовать. Просто отправлюсь по делам. Ты же будешь сидеть тами отвечать на телефонные звонки. Если кто-то спросит Эвелин Эллис, топритворись, что не поняла, о ком речь. Если тебе удастся сыграть роль ЭвелинЭллис, то постарайся сделать это. Если же это у тебя не получится, торазговаривай вежливо по телефону и скажи, что мисс Эллис, вероятно, какое-товремя будет отсутствовать, но ты готова передать ей соответствующее сообщение.Постарайся, конечно, выяснить, кто будет говорить с тобой, но сделай это так,чтобы не вызывать подозрений. Будь дружелюбной и вежливой с теми, кто будетзвонить. Если это будут мужчины, то твой голос должен быть особенно чарующим.

— Но какого черта мы должны снимать квартиру? — спросилаона. — Боже мой, Дональд, а вдруг Берта все разузнает и…

— В нашем бизнесе, — пояснил я, — нельзя ждать, когда тебеподвернется шанс. Ты сам должен создавать шансы и не должен стоять на месте.Поэтому полный вперед.

Мы вошли в холл отеля “Бриз-Маунт” и нажали на кнопку звонкана двери, отмеченной надписью: “Управляющая — Марлен Шарлотт”.

Женщине, вышедшей к нам, было за сорок. Она была довольнокрупной и немного сутулилась. Ее лицо было на редкость невыразительным, с негоне сходило выражение полнейшей безмятежности. Казалось, что она уже ничего неждет от жизни, что то, что должно было с ней случиться, уже случилось.