Менеджер перевел и выслушал ответ.

— Уже полтора часа, — пояснил он.

— И «ничего не видела и не слышала»! Может, все же оназаметила, как сюда кто-то входил?

Да Кунья перевел и удивленно поднял бровь. Дронго разобрал,что именно сказала горничная, но терпеливо ждал, пока менеджер переведет ееслова на английский язык.

— Она видела, как отсюда выходила немолодая женщина издругого номера. Женщина была в белом халате отеля. Она приехала с племянницеймистера Фармера. Это ее визажистка.

— Ясно, — нахмурился Брюлей, искоса поглядев на Дронго.

Тот пожал плечами. Ясно? По его мнению, ситуация становиласьвсе более запутанной.

— Пропустите, — раздался крик из коридора, — пропустите нас!

В номер вошли Джеймс Фармер и еще несколько мужчин, — все,кто находился вместе с ним на поле для гольфа. Хозяин отеля Мануэль Сильва, нев силах успокоить дыхание, уставился на мертвое тело. Адвокат Карнейро,внимательно посмотрев на лежавшую в крови женщину, перевел взгляд на Брюлея ипокачал головой, словно комиссар должен был обеспечить безопасность несчастной.Мурашенков, только глянув в сторону кровати, отвернулся. А пан Шокальскийтяжело вздохнул и прошептал какую-то католическую молитву.

Фармер молчал. Он словно окаменел, глядя на погибшуюсупругу. Подобная сцена может остаться в памяти на всю жизнь, отравляясуществование человека даже в его снах. Фармер сжал тонкие губы. Сделалнесколько шагов и остановился перед кроватью. Он не кричал, не плакал, не прикасалсяк телу убитой. Он молча смотрел на труп Сильвии.

— Извините меня, — нарушил гнетущую тишину комиссар, — ядумаю, будет лучше, если мы все отсюда выйдем и подождем приезда полиции.

Он посмотрел на Фармера, ожидая, когда тот выйдет. Но ДжеймсФармер был сильным человеком. Или безразличным. Он снова посмотрел на труп женыи взглянул в глаза Брюлею.

— Кто? — спросил он. Кажется, это было главным, что егоинтересовало.

— Не знаю, — ответил Брюлей, — мы пришли, когда все былокончено.

Фармер еще несколько секунд смотрел ему в глаза, затемповернулся и вышел из комнаты. Все остальные мужчины тихо вышли за ним.

Брюлей взглянул на Дронго.

— Теперь я буду твоим напарником, — тяжело вздохнув, сказалон, — и нам предстоит найти убийцу. Если, конечно, Сильвия не самоубийца. Ноздесь нет оружия. Я его не вижу. И я еще не видел ни одного самоубийцы, которыйпадал бы лицом в постель после того, как выстрелил себе в сердце.

— Я думаю, нам нужно начать с визажистки, — напомнил Дронго,— если полицейские узнают, что она сюда входила, несчастную сразу арестуют.Всем были известны натянутые отношения между Сильвией и племянницей ее мужа.

— Нам нужно поговорить с ней до того, как сюда приедетполиция, — согласился Брюлей, — пойдем, Дронго. Мы с тобой оказались не готовык такому развитию событий.

Они вышли в коридор, где толпилось множество людей. Комиссарпоманил к себе визажистку и что-то тихо шепнул ей. Она посмотрела на него имедленно кивнула в знак согласия.

— Ты не будешь возражать, если я побеседую с ней безсвидетелей? — спросил комиссар.

— Конечно нет, — ответил Дронго, — я думаю, так будет лучше.Мне неудобно вам напоминать, но у нее достаточно сложное положение. Ведь онавизажистка Кэтрин, а все слышали, как ссорились Кэтрин и погибшая Сильвия.

— Я с ней поговорю, — пообещал комиссар, — только не нужносразу делать выводы. Эта несчастная женщина и без того напугана случившимся.Кстати, узнай, не вернулись ли назад Кэтрин и ее супруг. Они, кажется, выехалииз отеля совсем недавно.

— Да, — подтвердил Дронго, — они отошли от меня за несколькосекунд до вашего появления.

— Вот поэтому и узнай, — попросил Брюлей.

Дронго прошел по коридору. Остановился рядом с Мурашенковыми Сарычевым.

— Какое несчастье, — осторожно сказал Сарычев, — кто могподумать, что она застрелится.

— Почему вы так решили? — поинтересовался Дронго.

— Ее же не могли убить, — испугался Сарычев, глядя намолчавшего Мурашенкова, — или вы думаете иначе?

— Мне кажется, ее застрелили, — признался Дронго.

— Что? — еще больше испугался и удивился Сарычев. — Что вытакое говорите? Кто мог ее убить? Отель охраняется, вокруг полно людей.

— Подождите, — требовательно приказал Мурашенков, взглянувна Дронго, — вы считаете, что это убийство?

— Мне кажется, что безусловно. Иначе нужно допустить, чтоона выстрелила себе в сердце, затем спрятала куда-то пистолет и упала напостель, чтобы эффектно умереть.

— Ценю ваш юмор в такой ситуации, — хмуро парировалМурашенков, — но кто мог это сделать?

— Если бы я видел, то обязательно сообщил бы об этом еемужу.

— А кто ее нашел?

— Горничная. Она закричала, а я как раз в это время сиделпод балконом на террасе.

Мурашенков оглянулся на толпу, стоявшую у дверей сьюита,который занимали Фармеры.

— Давайте отойдем, — предложил он.

Втроем они спустились в холл первого этажа. Перед стойкойпортье было расставлено несколько кресел.

— Садитесь, — показал на них Мурашенков. Было заметно, чтоон привык отдавать распоряжения.

Но Дронго сначала подошел к портье. Вместо Жозе за стойкойон увидел молодую женщину.

— Сеньора Кэтрин Фармер не вернулась? — спросил он.

— Нет, сеньор, — испуганно ответила женщина, — они ссеньором Вилари уехали.

Дронго вернулся к креслам, где уже расположились Мурашенкови Сарычев. Первый снял очки и протер стекла. Затем обратился к Дронго:

— Мы ушли вшестером примерно в одиннадцать часов утра. Еслиисключить сотрудников отеля, горничных, служащих, охранников и обычных гостей,то из людей, знавших Фармера и его жену, в здании оставалось несколько человек.Ваш знакомый мсье Брюлей, польская спутница пана Шокальского, Кэтрин Фармер сосвоим мужем и их визажистка. Значит, у нас только пятеро подозреваемых, если несчитать вас, господин Дронго.

Этому человеку нельзя было отказать в логике. Но Дронгоулыбнулся и покачал головой.

— Нет, — сказал он, — не совсем так, как вы полагаете. Выправильно решили насчет сотрудников отеля. Вряд ли мы можем подозреватького-нибудь из них. Здесь работают в основном выходцы из небольшого Алвора, атам все друг друга знают: многие находятся в родственных отношениях или дружатсемьями.