Бедная Сонька разрыдалась, Левка сосалнитроглицерин. Шуба одиноко валялась на диване. В комнату величавопрошествовала Клеопатра. Она подплыла к дивану и стала нервно обнюхиватьобнову.

– Бабушку узнала, – хихикнул Левка.

Клепа несколько раз энергично фыркнула,потопталась и улеглась прямо на шубку. Ее шкурка абсолютно слилась с манто,сразу стало видно, что мех кошачий, даже пятна Клеопатриной расцветки. Увидевэту картину, Сонька заплакала еще громче. Левка же неожиданно пришел в отличноерасположение духа.

– Хватит рыдать, – принялся онуспокаивать Соню, – ну, дура ты, так помни всегда об этом. А шубка вроде иничего, дешевенькая. У тебя в школе такие же идиотки работают, скажешь им прокамышового кота, поверят как пить дать.

На следующий день произошло событие, начистозаставившее всех забыть злосчастную шубу: пропала Ленка.

Утром она, как всегда, погуляла с близнятами,уложила их спать после обеда и… исчезла. Во всяком случае, в доме няньки нигдене было.

Хватились Ленки часов в пять. Сначала Олярешила, что девушка устала и легла отдохнуть. Потом все-таки постучала к ней вдверь, но та не отвечала. Зайка заглянула внутрь – кровать аккуратно застелена,все вещи на месте, нет только хозяйки.

– Куда могла подеваться? –недоумевала невестка. – Может, погулять пошла?

На дворе стоял противный, дождливый январскийвечер, хорошая собака хозяина не выведет в такую погоду. Так что версиюпрогулки отвергли сразу.

– Может, по магазинам пошла? –предположил Аркадий.

Тоже маловероятно, украинка так и не выучилакак следует русский и одна старалась никуда не ходить. Даже за обновками вближайший универмаг повезла ее Наташка.

– Вдруг ее украли и теперь потребуютвыкуп? – выпалила Маня.

Полный бред! Но Ленки не было, не вернуласьона и утром.

После полудня пришлось позвонить АлександруМихайловичу.

– Почему вчера не сообщили сразу? –принялся отчитывать полковник. – Сколько ей лет?

– Кажется, двадцать.

– Не надо беспокоиться, скорей всегоосталась у любовника на ночь. Выспится и придет.

– Да нет у нее любовников.

– Откуда можешь знать? Недавно былслучай, задержали при облаве проститутку, а у той в номере за ширмой девочкалет двух играет. Ну, мамашу в камеру предварительного заключения, ребенка вприют. Вечером поступает заявление о пропаже дочери у депутата парламента.Пошла гулять с гувернанткой, и обе не вернулись домой. Всю милицию на ногипоставили, киднепинг заподозрили. И угадай, что оказалось? Бонна ихподрабатывала на панели и девочку с собой брала, вроде на прогулку. За два часанесколько клиентов пропустит, и хватит. А ты говоришь – нет любовника. Подождемеще денек.

Но и на следующий день Ленка не объявилась.Близнецы орали в детской, Аркашка не пошел на работу, пытаясь помочь Ольге.

– Вернется шалава, ноги выдерну, –злился он, сворачивая закаканный памперс, – что за безответственность.

После обеда опять позвонили полковнику. Наэтот раз Александр Михайлович не шутил.

– У кого из вас нервы покрепче, пустьприедут в морг.

Я испугалась:

– Боже мой, она погибла.

– Не знаю пока, есть две подходящиекандидатки, надо посмотреть.

Мы с Аркашкой отправились на опознание. Наодном из покрытых нержавейкой столов лежала молодая женщина. Жаль бедняжку, но,к счастью, жертва незнакома. На другом, странно вывернув голову с темно-русымиволосами на сторону, покоилась наша нянька. Тело ее, распростертое напрозекторском столе, казалось странно длинным.

– Это она, – пробормотал потрясенныйАркадий, – Ленка, какой ужас, вот бедняжка…

Мы поднялись в комнату для родственников.Александр Михайлович участливо взглянул на нас:

– Давайте заполним бланк опознания.Можете назвать фамилию, имя, год рождения?

Аркашка растерянно поглядел на АлександраМихайловича:

– Зовут Лена, фамилию и год рождения непомню.

Александр Михайлович взглянул на меня. Яотрицательно помотала головой. Александр Михайлович начал злиться:

– Пустили человека в дом и даже фамилиюне знаете? Где вы ее вообще взяли?

Пришлось рассказать правду. АлександрМихайлович пришел в полное негодование:

– Стоило заболеть на две недели, как тутже делаете кучу глупостей! Мало ли кто что расскажет! Так и пустили к себе,даже документов не посмотрели и детей доверили? Нет слов.

– Я видел ее паспорт, – принялсяоправдываться Аркадий.

– Ладно, – вздохнулполковник, – поехали домой.

В холле нас радостно встречали собаки.

– Наверное, его нужно поменьшекормить, – заметил Александр Михайлович, пощипывая Хучика за жирныескладки на шее. Мопс от восторга и удовольствия жмурил глазки.

– Александр Михайлович, –обрадовалась Наташка, – как здорово, что решили заехать, сейчас кухаркабланманже готовит.

– Не знаю, не знаю, – пробормоталполковник, – я при исполнении.

– А что ты исполняешь? –поинтересовалась Маня.

– Ну, хватит, – вышел из себяполковник, – показывайте комнату погибшей.

Наташка и Маня охнули от ужаса, и мы пошли навторой этаж. Ленкина спальня самая маленькая в доме – метров пятнадцать, небольше. Раньше здесь была бельевая, потом Наташка с Иркой превратили помещениев кладовую. Тут хранились банки с запасами, всякие травы, коренья. С появлениемняни продукты убрали, но запах остался, и Александр Михайлович, войдя внутрь,тут же чихнул.

В спаленке не так уж много вещей – шкаф, стол,кровать, комод, пара стульев, кресло, торшер и небольшая тумбочка с ночником.Покрывало аккуратно застелено, под подушкой обнаружилась неожиданно красивая искорее всего дорогая пижама. В шкафу висели носильные вещи. Кроме жуткогосамовязаного свитера и юбки-обдергайки, в которых я привыкла видеть Ленку, навешалках нашлось несколько красивых платьев, джинсы, блузки. Поразило нижнеебелье – дорогое, красивое, но каких-то диких расцветок: красное, оранжевое,зеленое.

Паспорт увидели в комоде. Полковник развернулкнижечку, с фотографии глянула серьезная Ленка.

– Оксана Криворучко, – медленнопрочитала Наташка и изумилась: – Разве Лена – уменьшительное от Оксаны?