– Значит, советуешь идти куда подальше,да?

Возбужденный Левка заорал не своим голосом:

– Да, да, к черту, дьяволу, в задницу!

– Могу обидеться и больше не вернуться,Лев, – медленно проговорила жена.

– Ну и слава богу, катись быстрей.

– Хорошо, но только помни, что ты менявыгнал, – с этими словами Сонька тихо закрыла створку двери. Левка рухнулв кресло, утирая пот:

– Адское терпение требуется для семейнойжизни, никаких нервов не хватает.

– Зря ты так ее обидел, –попробовала я вразумить грубияна, – вдруг и правда уйдет.

– Куда? – засмеялся Левка. – НаТверскую? Там подпорченный товар не нужен. Погуляет по улицам и назадпришлепает, тоже мне, сокровище бесценное.

Утром старший Арцеулов спустился первым кзавтраку. Когда мы с Наташкой вошли в столовую, он уже пил кофе с тостами.

– Ну и сони! – возмутилсяЛевка. – Разбудите быстрей Соньку, хотели сегодня в Коломенское съездить.

– Что же сам жену не растолкал? –удивилась Наташка.

– А она не ночевала в спальне, где вы моесокровище спать положили?

Мы с Наташкой переглянулись. Никто из нас неустраивал Соню на ночь, может, Оля? Но ни Зайка, ни Аркадий, ни Ирка – никто издомашних не видел Соню после вчерашнего ужина. Получалось, что она на самомделе ушла.

Не поверивший нам Левка лично обследовал всекомнаты, заглянул в подвал и на чердак.

– Черт-те что, – растеряннопроговорил он после бесплодных поисков, – неужели в гостиницу отправилась?

Но оказалось, что комнату в отеле Сонька не могласнять – все деньги лежали у Левки в кошельке. Вещи женщины, включая злосчастнуюшубу, мирно висели в шкафу. Не было только маленькой дамской сумочки ипаспорта.

– Надо позвонить АлександруМихайловичу, – предложила Наташка, – вдруг несчастье случилось, подавтобус попала или в больницу.

Левка посерел:

– Вернется, идиотка, убью.

– Утонешь, домой не приходи, –вздохнула Наталья и пошла связываться с Александром Михайловичем.

Но полковника не оказалось на месте. И намоставалось только ждать.

Сонька позвонила около двенадцати.

– Не надо волноваться, жива, здорова ипрекрасно себя чувствую.

– Где ты? – заорал Левка.

– Пусть вас это не волнует, –отрезала жена, – вы, Лев, приказали мне убираться подальше, что я исделала. А звоню только для того, чтобы Дашка с Натальей не волновались.Уезжайте спокойно в Ялту, я остаюсь здесь, бумаги на развод перешлет адвокат.

Трубка противно запищала, Лева остался уаппарата с открытым ртом.

Ближе к вечеру вернулись радостные Генка сКатюшкой. Весть о побеге Соньки, казалось, их не удивила.

– Давно недоумевала, как она с нимживет, – сплетничала Катюшка. – Все время орет, ругается, всемпостоянно недоволен. Тяжелый характер. Куда, интересно, она пошла без денег?

– Наверное, к любовнику, – ляпнулГенка.

Все засмеялись. Стокилограммовая Соня неотличалась ни умом, ни красотой. Об особой сексуальности почти в пятьдесят летговорить не приходилось. Скорей всего женщина встретила старую подругу или…Больше в голову ничего не лезло.

Ночью я крутилась под одеялом, тщетно пытаясьзаснуть. Странный шрам на животе жены Володи не давал покоя. Серафима Ивановнаобронила, что фамилия доктора, который лечил Нелли, – Конь. Надо найти егои попытаться узнать подробности о болячках женщины.

С утра я принялась за работу детектива.Сначала поискала на справочной дискете адрес Коня, но не нашла. И поехала впрофсоюз медицинских работников. Приятный молодой человек вежливо сообщил, чтодомашние адреса врачей без их разрешения не выдаются.

– Сделайте милость, – занудила япросящим голосом. – Доктор Конь когда-то лечил мою тетю. Она недавноскончалась и просила передать ему довольно крупную сумму.

Клерк продолжал сопротивляться.

– У нотариуса явно есть адрес, если речьидет о завещании.

Я продолжала нажимать:

– Тетя отдала устное распоряжение только мне.Ее с доктором Конем связывали романтические отношения. Перед смертью, буквальноза несколько минут, она взяла меня за руку и проговорила: «Детка, отдайдорогому другу, доктору Коню, двадцать пять тысяч долларов». По щекам потеклислезы, и она умерла. Адрес сказать не успела, бедняжка. Ну помогите,пожалуйста, такая редкая фамилия, он в картотеке один будет.

Клерк вздернул брови и вздохнул. Видно было,как в его душе борются желание помочь и служебный долг. Наконец человеколюбиепобедило, и парень полез в картотеку.

Доктор Максим Конь проживал в небольшойквартире на улице Космонавтов. Преодолев три этажа без лифта, я позвонила.

– Входите, – донеслось из глубиныквартиры.

Дверь распахнулась, открывая вид на маленькуюзахламленную прихожую. Узенький коридорчик вел мимо похожей на мыльницу кухнипрямо в спальню. У окна стояла полная женщина в шерстяном платье.

– Не припомню вас, милочка, –проговорила она.

– Мы незнакомы, хотелось поговорить сдоктором Конем.

Толстушка, не мигая, смотрела в сторону.

– Доктор не принимает.

– Очень нужно, поверьте.

– Говорю, доктор больше не принимает,уходите. Ищите другого гинеколога.

– Но просто ужасно надо с ним поговорить,не сомневайтесь, заплачу за визит.

И я распахнула сумочку. В глазах бабымелькнула жадность, и она с сожалением проговорила:

– Даже за все сокровища Али-Бабы он непримет.

– Почему?

Толстуха помолчала, потом открыла дверь всмежную комнату. Посередине помещения в инвалидном кресле сидел глубокий старикс глазами идиота. Изо рта вытекала блестящая струйка слюны. Увидев нас, онзамычал.

– Вот, – проговорила женщина, –любуйтесь, это доктор Конь. Два года назад мужа разбил инсульт. В результате –почти парализован и потерял речь. Не скрою, деньжата нам очень нужны, нопрактиковать, сами понимаете, он не может. Вот жду, когда умрет и развяжетруки.

С этими словами бабища захлопнула дверь.