Маркиз поднялся еще на один марш и толкнул эту дверь. Онабыла открыта – значит, Аскольд дома и ждет его.

Леня вошел в короткий коридор шестого этажа. Стальная дверьсо страшным лязгом закрылась у него за спиной. Леня вздрогнул от неожиданностии оглянулся – впечатление было такое, будто за ним захлопнулась дверца ловушки.Вероятно, дверь закрыло порывом сквозняка, но у Лени все равно остался в душенеприятный осадок.

Пройдя последний короткий коридор, Маркиз толкнул дверь,которая вела в убежище Аскольда. Эта дверь так же послушно распахнулась, и Леняоказался в просторной и довольно уютной комнате, совершенно неожиданной средимрачных кирпичных стен обреченного на снос производственного здания. Комнатаэта была без окон, чтобы ее нельзя было заметить снаружи, поэтому всегда, когдаАскольд находился в своем тайнике, он включал мягкий свет потолочных ламп. Исейчас эти лампы освещали небольшой угловой диван, покрытый клетчатым пледом,шкаф с кое-какой одеждой и посудой, холодильник и стол.

Возле стола в глубоком кресле, спиной к двери, сиделАскольд.

Маркиз окликнул его, но старик не повернулся и никак неотреагировал на голос своего ученика.

Охваченный недобрым предчувствием, Леня поспешно подошел кстарику и взглянул на него.

Глаза Аскольда были закрыты, лицо заливала мертвеннаябледность, он не подавал никаких признаков жизни.

Леня взял старика за тонкое запястье и нашел едва заметнобьющуюся ниточку пульса. Он огляделся по сторонам в поисках лекарств, но вместоних его взгляд упал на листок бумаги, белевший на столе.

Маркиз взял его в руки и прочитал отпечатанную на лазерномпринтере записку:

«Привет, Маркиз! Помнишь историю с золотой статуэткой? Тытогда, наверное, очень долго смеялся надо мной. Сегодня моя очередьпосмеяться».

Подписи под этой запиской не было, но Лене и так было ясно,что автор записки – Артем Зарудный.

Маркиз покосился на Аскольда – если только этот полутруп ещеможно было назвать человеческим именем. Он когда-то очень уважал старика, дачего греха таить – и до сих пор не перестал уважать, но тот все-таки втянулего, Леню, в серьезные неприятности, а теперь, судя по всему, и просто заманилв ловушку…

Маркиз бросился к двери, которая вела с лестницы в убежищеАскольда. Дверь была закрыта. Открыв изнутри запиравший ее сложный замок, Ленятолкнул стальную дверь, но она не поддалась. Он навалился на нее всем весом, нопроклятая дверь даже не шелохнулась. Недаром, когда эта дверь захлопнулась унего за спиной, Лене показалось, что он в западне… Наверняка кто-то дожидалсяего прихода и запер дверь снаружи, а возможно, и наглухо забаррикадировал ее.

Леня затравленно огляделся по сторонам. Никаких другихдверей в тайном жилище Аскольда не было, окон – тоже.

И тут Маркиз почувствовал явственный запах дыма,пробивающийся из-за стальной двери. Леня похолодел: он понял, что Зарудныйрешил сжечь их с Аскольдом в этой наглухо закрытой западне. На всякий случайЛеня еще раз толкнул стальную дверь, но это было то же самое, что пытатьсясдвинуть с места Исаакиевский собор. Безнадежно развернувшись, он побрелобратно в комнату.

Аскольд все так же полулежал в кресле, не подавая никакихпризнаков жизни. Леня взглянул на старика с неожиданной ненавистью: ведь нехотел же он браться за это опасное дело, как будто предвидел, что Зарудныйвыйдет на его след…

Как будто почувствовав его взгляд, Аскольд чуть заметнопошевелился и тихо застонал.

Леня подскочил к старику и стал массировать его худые слабыеруки, растирать впалую грудь…

Ему стало стыдно того, как плохо только что думал он обАскольде, которому когда-то был очень многим обязан, от которого научился азамсвоей профессии. Вблизи он разглядел, как на самом деле стар Аскольд, всегдатакой подтянутый, ловкий и моложавый. Кожа на его руках была покрытастарческими пигментными пятнами, шея под расстегнутым воротником рубашки худа иморщиниста, как у старой черепахи…

Леня изо всех сил массировал руки и плечи старика, и наконецАскольд снова застонал и открыл глаза.

– Леня… – проговорил он едва слышно, и в егоглухом бесплотном голосе прозвучало чувство вины. – Я… я виноват… яподставил тебя… Он наколол меня какой-то дрянью… «эликсиром правды»… Я ничегоне мог сделать с собой, не мог остановиться, говорил и говорил, отвечал на всеего вопросы… назвал тебя, назвал это место…

– Ничего не поделаешь, – прервал егоМаркиз, – не вините себя. Нам надо думать, как выбраться отсюда. Зарудныйхочет поджарить нас в этой западне, как цыплят…

– Прости меня, Леня, – продолжал старик едваслышным голосом, не обращая внимания на слова Маркиза, – я все емурассказал… я рассказал ему и про «Глаз Ночи»…

– Про что? – удивленно переспросил Леня, подумав,что Аскольд заговаривается. – Про какой глаз?

– «Глаз Ночи». Их было два, два удивительных изумруда.Они были когда-то похищены из святилища инков. Это похоже на сказку, но этикамни действительно значились в ювелирных каталогах. Один из них попал в Россиюи бесследно исчез во время гражданской войны, – от волнения голос Аскольдаокреп и стал громче и отчетливее, – а сейчас, кажется, он снова объявился…Татьяна видела его в доме банкира Ангелова…

– Какая Татьяна? – удивленно спросил Маркиз.

Он почти не сомневался, что Аскольд заговаривается.

– Таня Коноплева… Я ей не поверил бы, но она, хоть имолодая женщина, много знает о камнях, а «Глаза Ночи» были темой еедиссертации… Она знает про эти камни очень много и не могла ошибиться… Этиизумруды бесценны! Леня, это была бы моя последняя операция! Как приятно таккрасиво уйти со сцены…

– Нам сейчас не до изумрудов! – недовольно перебилстарика Маркиз: комната уже начала наполняться дымом. – Нам нужно думать,как спастись из этой гребаной западни, пока мы еще не задохнулись… Дверьснаружи заклинили, окон здесь нет… Вы сами подготовили для себя такуюмышеловку! – Леня не удержался от выпада, и ему тут же стало стыдно засвою жестокость к умирающему старику.

– Мышеловку? – эхом повторил Аскольд. – Леня,ты меня обижаешь. Неужели ты думал, что я устрою свой тайник без запасноговыхода?

– Запасной выход? – Леня оторопело уставился настарика.

Действительно, как он, много лет зная Аскольда, не подумал,что тот никогда не устроит себе жилище без второго выхода!

– Где? – Леня наклонился к Аскольду, испугавшись,что тот снова потеряет сознание, так и не открыв ему спасительной тайны.Аскольд действительно опять покрылся землистой бледностью человека, отмеченногопечатью близкой смерти.

– Кресло, – проговорил Аскольд слабеющимголосом, – отодвинь мое кресло…

Леня поспешно отодвинул в сторону тяжелое кресло, в которомполулежал умирающий старик.