Фиона Игнатьевна вышла из-за перегородки, несяс собой какие-то вещи. Это были клубок черных ниток, банка с маленькимикамушками, щепки и палки.

--Сейчас посмотрим, что за беда у тебя,родимая,--сказала бабка.

Она рассыпала на столе свои камушки и сталапристально их рассматривать. Я тоже внимательно вглядывалась в россыпьбулыжников, но ничего особенного не видела. Чем могла бы мне помочь обычнаяречная галька?

Наконец, оторвав взгляд от стола, ведьмасказала:

--Вижу, что ты очень горюешь и большой грехсотворить замышляешь. Но я знаю, как тебе помочь.

Бабушка повернулась в мою сторону и, мне вдругпоказалось, что я уже видела где-то это морщинистое лицо с маленькими острымиглазками.

--Тебе поможет только одно средство: цветокпапоротника.

--Да ведь он не цветет! Это всемизвестно,--попыталась я было развеять бабкино невежество.

--Не перебивай! Слушай дальше. Папоротникцветет, но только одну ночь в году, в июле. И не простой папоротник, азаветный. Тот, который вся нечистая сила сторожит. Сорвать цветок смертныйчеловек не может, да и не любому бессмертному это под силу. Но я тебе помогу.Дай-ка ручки.

Бабка зажгла свечу и поставила ее на стол.Потом взяла мои руки и стала наматывать на каждый палец грубые ворсистые ниткис клубка. При этом она что-то нашептывала, склонясь над моими ладонями. Затемвелела мне водить руками над свечкой и повторять семь раз: "не обожгусь -оберегусь". Я повторила все это, с трудом сдерживая улыбку, а ведьма снялас пальцев нитки, убрала их в свой огромный карман и продолжила рассказ:

--Пройти к лесу ты должна по мосту и никакиначе. Только тот, кто пройдет по нему окажется по Ту Сторону и сможет найтицветок.

--Да ведь он же гнилой, мост-то,--сказала ятихо.

Почему-то мне уже расхотелось смеяться, хотя яи пыталась внушить себе, что старуха несет полную околесицу.

--Это для отвода глаз, чтобы просто так по немуникто не ходил. А то все, кому не лень будут запросто попадать на Ту Сторону. Аты иди и не думай о том, что мост под тобой гнилой, представь, будто попрочному идешь, тогда не провалишься.

Бабкин голос обволакивал и усыплял меня, чад отсвечи оморачивал голову. Перед глазами стала возникать какая-то радужнаяпелена. Мне казалось, что я попала в какой-то странный нереальный мир и началаискренне принимать на веру все, что рассказывала старая ведьма.

--Но мало сорвать цветок, нужно еще и суметьудержать его в течение ночи, пока не пропоет первый петух в деревне. Тебе будеттрудно и страшно, очень страшно, но если будешь верить в себя и ни разу неоглянешься назад, как бы тебе этого не хотелось, то ты все вынесешь, а ониничего не смогут тебе сделать. Продержись только до утра, а потом они придут ктебе, чтобы выкупить цветок. И тогда ты взамен сможешь попросить у них все, чтоугодно: богатство, славу, любовь, власть, неувядающую красоту. Но не торописьоткупаться, как следует, подумай,--объясняла бабка и при этом как-то странноглядела на меня, будто хотела понять, о чем я сейчас думаю.

--Есть еще одна закавыка: нельзя им на людипоказываться. Но это тоже можно исправить.

Ведьма взяла какую-то щепку, из тех, что лежалиперед ней на столе и стала сжигать ее на свече. Вскоре в ее крючковатыхпальцах, которые не боялись огня, оказался маленький черный уголек.

--Вот возьми. Начертишь им на стене дверь ижди, пока в нее постучат. И помни самое главное: что бы ни случилось, неоглядывайся!--сказала она мне, вкладывая в руку уголек.

Когда я вышла на свежий воздух, то будтоочнулась ото сна. Там, в старухиной избушке, все было таким таинственным исказочным, а ее слова казались чистой правдой. Но как только я очутилась наулице, чары развеялись. Я поняла, что ведьма заморочила мне голову, будтоодурманила чем-то.

Фиона Игнатьевна еще о чем-то переговорила сбабушкой, и мы отправились в обратный путь.

--Вот странная женщина, денег с меня невзяла,--сказала баба Саша, когда мы отошли подальше от ветхой ведьминойизбушки.--Говорит: с внучки твоей спрошу, когда придет время.

Уже темнело, когда мы шли обратно через реку. Всумерках, в тени ольшаника остов огромного черного моста выглядел зловеще, и яснова вспомнила слова бабки Фионы: "Только тот, кто пройдет по нему,окажется по Ту Сторону..."

Я жила в деревне своей обычной жизнью, толькогулять не ходила. Все дни я проводила на огороде, тщательно пропалывая грядки,собирая гусениц и окучивая капусту. Я стремилась хоть этим оставить о себедобрую память, потому что ждала своего срока. Бабушка не могла нарадоватьсятакому моему преображению и ничего не подозревала.

Мне часто вспоминались слова старой колдуньи, ипорой я даже начинала сомневаться: а вдруг старуха говорила правду, идействительно существует таинственная Та Сторона, где расцветает папоротник.Меня интриговало еще и то, что по преданию цветок появлялся в ночь с шестого наседьмое июля, именно тогда, когда я назначила свой последний день. Как этонужно было понимать, как простое совпадение или..?

Я пребывала, таким образом, в трудах ираздумьях, а роковая дата, между тем, неотвратимо приближалась. Мне нужно былоеще решить, стоит ли писать предсмертную записку или умереть в таинственноммолчании. Я перебирала в голове разные романтические варианты последнегопослания, но все казались глупыми и смешными. В конце концов, я решила: пустьсмерть, как и жизнь, останется загадкой.

Наконец, наступил и этот день.

Он, как назло, выдался солнечным и веселым изчереды пасмурных. Я боролась с жестоким искушением забыть о своей затее. Моесознание подсовывало мне картины будущего, я ловила себя на мысли о завтрашнемдне.

К ужасу своему, я стала чувствовать, чтолюбовная рана моя затягивалась. Да и отец уже не казался таким чудовищем.Видимо деревенский воздух, действительно оказывал благотворное влияние. Но ягнала от себя эти предчувствия и нарочно нагнетала мрачные мысли. Япредставляла, что мне еще целый год придется учиться с четой Муромских инаблюдать, как мой любимый старательно будет играть роль чужого мужа. Нет.Этого я не смогла бы вынести.

Все уже было решено, и вечером мне предстоялопрекратить сомнения раз и навсегда. Я мысленно прощалась со всеми и едва себясдерживала: только бы не разрыдаться.

--Ты не заболела ли?--спросила бабушка,обеспокоенная моим унылым видом.

--Нет, просто я... Очень жарко, ба.

--Иди в прирубок, там прохладней.

Я ушла в терраску, легла на высокую стариннуюкровать. По обе стороны от нее висели сушеные веники: ромашка, крапива, череда,укроп. Я заготавливала лекарственные травы на зиму... На зиму.., а ее больше небудет в моей жизни.