– Простите, что разбудил вас, – сказал Ильяс, – доброе утро.Нам уже пора.

Фоксман взглянул на магнитофон, откуда доносился его храп, ивыключил его, надеясь, что азербайджанские контрразведчики не обратят вниманияна такую досадную оплошность.

– Доброе утро! Я был в ванной комнате. Хотел побриться. Но,наверно, уже не успею. Ничего страшного. Я сейчас спущусь. Не беспокойтесь.

– Я вас буду ждать, – ответил Ильяс.

Фоксман положил трубку, отправился в ванную, чтобы умыться.Собственно, вещей у него не так много – только два фотоаппарата, сумка и сменабелья. Все можно уложить за одну минуту. В ванной комнате он увидел свое лицо ирасхохотался. Редкие рыжеватые волосы были растрепаны так, словно он нарочносделал себе две небольшие косички, торчавшие вверх. Он причесался, собрал своивещи и вышел из номера.

В аэропорт они прибыли за полтора часа до вылета самолета.Ильяс долго пожимал ему руку и на прощание подарил небольшой сувенир в видеминиатюрного музыкального инструмента – тара. Фоксман отдал ему свою зажигалку,которую купил в Лондоне в прошлом году. Зажигалка была довольно дорогая, стоилаоколо двадцати фунтов. Но операция, похоже, прошла успешно, и он был в весьмаблагодушном настроении. Он даже не подозревал, что его подарок затем разберутдо винтика, чтобы на всякий случай проверить, что именно скрывала зажигалкаамериканского гостя, – но так ничего и не найдут.

Ровно через две недели они встретились снова. Патрик Расселпригласил своего коллегу непосредственно в Лэнгли, где они могли обсудить всеподробности нового плана Роберта Эйссинджера. Аналитик из Агентстванациональной безопасности прибыл с несколькими папками своих материалов инаработок, которые содержали конкретные рекомендациями аналитиков АНБ дляуспешного осуществления операции «Внедрение».

В кабинете Рассела они были вдвоем. В подобных случаях затакие секретные операции отвечает только руководитель подразделения, которыйимеет право знать всех возможных кандидатов и различные подробности единогоплана. Остальные офицеры получают конкретные указания и не знают другихкандидатов или весь план в целом, что резко снижает возможность общей неудачипри локальных провалах. К тому же подобная перестраховка является общемировойпрактикой, принятой в любых спецслужбах. Кроме Патрика Рассела о всей операциимог знать только один высокопоставленный сотрудник ЦРУ, который будеткоординатором проекта.

– Мы внимательно ознакомились с вашим планом, – сообщилРассел, – и он признан перспективным. Хотя мы редко планируем свои действия натакой длительный срок. Это раньше нам нужна была такая стратегия и мыпланировали наши мероприятия на годы вперед, чтобы переиграть советскую иливосточногерманскую разведку. После развала Советского Союза и всего Восточногоблока мы считали, что подобное длительное планирование нам уже просто не нужно.А противников, которые живут в пещерах и пустынях, мы вообще не считалисерьезными оппонентами. К сожалению, мы ошиблись. И одиннадцатого сентябрядорого заплатили за эту ошибку. Очень дорого. Хотя один из наших агентов дажепредупреждал нас о готовящихся акциях. Но кто мог тогда ему поверить? Эйфорияпосле победы над Советским Союзом и его сателлитами длилась очень долго, покаодиннадцатое сентября больно не ударило по нашему самолюбию, напомнив,насколько несовершенен наш мир и сколько реальных угроз в нем еще существует.

– Этот удар проспали не только ваши оперативники, но и нашианалитики, – великодушно согласился Эйссинджер. – Но сейчас уже прошло стольколет и мы просто обязаны работать на перспективу. Тем более что перспективанашей победы пока не просматривается даже в отдаленном будущем, а возможныеудары со стороны противника весьма реальны и очень болезненны. Нужно быть нашаг впереди, чтобы избежать весьма ощутимых провалов. Англичане пропустилиудар, когда получили взрывы в своем метро, но затем отправили противника внастоящий нокаут, когда сумели предотвратить гибель сразу десяти лайнеров надАнтлантикой, которые собирались взрывать с помощью бутылочек с якобы детскимпитанием, банок с якобы лекарствами или обычным кофе. Только внедренный агентанглийских спецслужб сумел вовремя предупредить английскую контрразведку оподобном террористическом плане. По нашим данным, август шестого года могоказаться гораздо более трагическим, чем одиннадцатое сентября первого года.Если бы план удался, то погибло бы больше трех тысяч пассажиров, из которыхбольше половины были женщины и дети. Наши аналитики просчитали, что возможностьответных действий обычных граждан оценивалась более чем в семьдесят процентов.

– Мы тоже просчитали этот вариант, – согласился Рассел. –Если бы им удалось взорвать сразу несколько лайнеров, то антимусульманскиеакции в Великобритании стали бы просто неизбежностью.

– И все эти трагические события сумел предотвратить вовремявнедренный агент МИ-6, – напомнил Эйссинджер, – что еще раз подчеркивает важнуюроль внедренной агентуры в нашей деятельности.

– Именно поэтому мне и поручили снова встретиться с вами, –кивнул Рассел. – Мы готовы приступить к разработке вашего плана. Сейчасопределяются возможные кандидаты. На сегодня у нас уже есть три кандидатуры повашей квалификации. «Слепой» кандидат, который ничего не будет знать идействовать под нашим контролем. Это боец одного из белуджистанскихсепаратистских отрядов – Асиф Шахвани. Он гражданин Пакистана, но являетсяактивным участником местного экстремистского движения. Второй кандидат –«Зрячий», бывший офицер службы безопасности Азербайджана Физули Гусейнов. Егосемья погибла в Дагестане, когда он гостил у своего родственника, офицераполиции – в России эта служба называется милицией. Во время взрывазаминированной машины все погибли, а сам Гусейнов был тяжело ранен и провалялсянесколько месяцев в коме. Его уволили из органов, и последние годы он провел вгорах, в полном одиночестве. По нашим данным, он сейчас более чем восстановилсяи готов к любым испытаниям. После перенесенных страданий ему уже ничего нестрашно. И не забывайте о его жажде мести.

– Этот вариант достаточно спорный, – осторожно возразилЭйссинджер. – Вы уверены, что вам его не подставили спецслужбы Азербайджана илиРоссии, у которых все еще существуют весьма тесные связи?

– Мы все проверили. Абсолютной уверенности пока нет, но влюбом случае мы собираемся использовать его для внедрения, а не дляаналитической работы где-нибудь в наших странах. К тому же он курд понациональности, что значительно облегчает нашу работу.

– А третий кандидат?

– «Полуслепой», – продолжил Рассел, – это выпускникКембриджа, Маджид аль-Фаради. Он из Ливана, но принадлежит к семье арабскихшиитов, которые традиционно поддерживают «Хезболла». Его дядя был одним извидных лидеров этого движения и погиб во время гражданской войны в Ливане отрук местных суннитов. Старший брат был убит израильтянами. В общем, у негоидеальная родословная для внедрения. Но мы не говорим ему всей правды, хотя онпонимает, что будет внедрен для агентурной работы. Однако он уверен, что еговербуют мусульманские организации. Для связи с ним мы используем наших офицеровпакистанского или арабского происхождения.