– Нет, – ответил Мейсон. – На преступление я не пойду, а этоименно преступление – уничтожение существенной улики. Тем более что япредпринял все меры к тому, чтобы бутылочку можно было легко опознать. Я тебеговорил, что за ней ныряли четверо подростков. Когда они нашли пузырек, ясказал им, кто я такой. Мальчишку, который нашел улику, я взял с собой кКорбелю. Чтобы он согласился со мной поехать, пришлось сначала заскочить к немудомой, где я представился его родителям. Дома он сменил одежду. Так что след засобой я оставил широкий и светлый, как Бродвей. Но иначе я поступить не мог.

– Да, думаю, нам действительно следует хорошенько выпить, –сказал доктор Денэйр. – Где этот твой скотч?

– Делла хранит его где-то в буфете, – ответил Мейсон.

Адвокат открыл дверцу буфета и извлек на свет божий бутылкушотландского виски и два стаканчика. Разлил скотч по стаканам, добавил в каждыйпо кубику льда, извлеченного из холодильника, и сказал:

– Что ж, будем наслаждаться жизнью, пока есть возможность.Вскоре нам придется давать объяснения.

– В конце концов, – начал рассуждать доктор Денэйр, – япросто следовал курсом, который ты мне проложил. Мы оба всего лишь пыталисьпроверить высказывания этой юной леди.

– В точности так, – согласился Мейсон. – А теперь, посколькумы их проверили и подтвердили, мне осталось сделать только одно…

– Что же?

– Отправиться в полицию и заявить, что я обнаружилвещественное доказательство, которое сейчас находится в руках доктора Корбеля.

– Веселенькое тебе предстоит объяснение.

– Это точно.

– Они тебя обвинят в попытке сокрытия улик.

– А вот тут у них ничего не выйдет. Тот широкий след,который я оставил, будет свидетельствовать в мою пользу.

– Ладно, – сказал доктор Денэйр, – будем надеяться, что тысможешь вывернуться.

– Когда дело касается полиции, – мрачно проговорил Мейсон, –мне плевать, вывернусь я или нет. А вот когда дело касается присяжных иликомитета по рассмотрению жалоб в Ассоциации адвокатов, то тут я бы хотел бытьчистым. Максимально.

– Понятно. А мне что делать? – спросил доктор Денэйр.

– Ты, Делла Стрит и Надин Фарр будете ждать здесь, пока я недам о себе знать, – проинструктировал Мейсон. – Я же направляюсь в управлениеполиции, где постараюсь основательно запудрить им мозги.

– Не хотел бы я оказаться на твоем месте.

– Да, местечко не из приятных, Берт, – пожал плечами Мейсон.– Но мы забыли о деле.

– Верно. Давай еще по одной.

Они налили. Выпили.

– У нас есть один шанс, – сказал Мейсон, – и только один.Возможно, один из миллиона.

– Что за шанс?

– Что Герман Корбель определит содержимое бутылочки, и тогдая смогу разыграть грандиозное шоу – заставлю его позвонить в полицию,рассказать им, что я его проинструктировал поставить их в известность сразу жепосле определения состава таблеток и что сам уже на пути в полицейскоеуправление.

Мейсон приоткрыл дверь кухни и сказал в комнату:

– Делла, мы тут угостились твоим скотчем, а еще мне нужентелефон.

– Шнур длинный, можете отнести аппарат на кухню, – ответилаДелла.

– А мне можно глоточек скотча? – попросила Надин Фарр.

Мейсон покачал головой.

– Не сейчас. Мне нужно, чтобы вы были в форме.

Делла Стрит подала Мейсону телефон. Мейсон протащил длинныйшнур аппарата на кухню, установил телефон на сушилке раковины и набрал номерГермана Корбеля. Услышав голос химика, он сказал:

– Это Мейсон. Как там? Есть что-нибудь?

Корбель был так взволнован, что перешел на родной немецкий.

– Йа-йа! – воскликнул он.

– Эй, в чем дело? – встревожился Мейсон.

– Полиция.

– Полиция? – переспросил Мейсон с испугом в голосе. – Что –полиция?!

– Они у меня были.

– И?

– Они забрали бутылку.

– О господи! – воскликнул Мейсон.

– Все забрали – бутылочку, пилюли, дробь…

– Но как они узнали про все это?

– Думаю, они ездили на озеро. Там узнали, что ты нанималныряльщиков и что те нашли бутылку. Отыскали родителей парнишки, который еенашел. Вычислили самого парнишку. Быстро они там работают, в полиции.

– Уж это точно – быстро… – вздохнул Мейсон. – Так, значит,они все забрали?

– Все, кроме маленького кусочка таблетки, которую я успелраздробить. Про нее они не знали.

– Этого хватит для анализа?

– Для абсолютно точного анализа – едва ли, но, думаю,достаточно, чтобы определить, что это за вещество.

– Цианид?

– Пока я не знаю, что это. Но если ты думаешь, что этоцианид, то мне легче будет установить – так это или нет. Однако полиция ищеттебя.

– Могу представить, – хмыкнул Мейсон. – Ладно, я перезвоню.

Мейсон положил трубку и повернулся к доктору Денэйру.

– Ну что ж, каша заварилась, – сказал он. – Полиция побывалана озере Твомби. Должно быть, они там появились вскоре после того, как я уехал.Они узнали, что я нанимал ныряльщиков из местных мальчишек и что ныряльщикиотыскали бутылку. Они установили имя того, кто нашел бутылку. Отправились к егородителям. Родители рассказали, что я у них был. Полиция поговорила, видимо, ис самим парнишкой, с Артуром Фелтоном. Он, должно быть, и сказал им про ГерманаКорбеля. После чего они совершили налет на его лабораторию и наложили лапу навещественное доказательство. Так что теперь мы в глубокой заднице. Полициязнает, что я вовлечен в это дело и что представляю интересы Надин Фарр. Они недураки и быстро сообразят, что, вероятнее всего, Надин сейчас находится у ДеллыСтрит. Начнут искать Деллу…

– Ты считаешь, они явятся сюда?

– Возможно, они уже в пути, – ответил Мейсон.

– Что делаем?

– С одной стороны, я не желаю, чтобы Надин Фарр считаласьбеглянкой от правосудия, – ответил Мейсон. – А с другой, не хочу, чтобы ее допрашивали,пока я сам с ней не поговорю. Так что нам нельзя терять ни секунды.

Мейсон пинком открыл дверь кухни и крикнул дамам:

– Нам надо уходить! Соберите вещи.

Делла тревожно посмотрела на него: