– Ты, Томагавк, гостя-то не пугай, – неуверенно попросил Облачко.

– А ты здесь не командуй, – нахмурился Кудесник. – Иначе превращу тебя в ржавую болотную воду.

– Нам это и нужно, – встрял Лёвка. – Только не в воду – а в человека. Сможете?

Томагавк снова облизнулся:

– Ох, не знаю. Но мальчика в бефстроганов превратить точно смогу.

Лёвушка, хотя и дрожал от страха, смело откликнулся:

– Ну, это совсем просто, любой сумеет. А вот его, – он подтолкнул в центр комнаты Пухляка, – заколдовать можете?

Колдун панибратски взъерошил белую шевелюру Облачку и захохотал:

– Могу его в перину мягкую превратить!

– А зачем? Мне и так на нём спать мягко, – храбро улыбнулся мальчик. – Но если вы его сможете человеком сделать, я вам в благодарность сам бефстроганов приготовлю. Вкуснейший! Меня мама научила.

– Как ты из себя-то его приготовишь? – озадаченно произнёс Томагавк.

– Не из себя! Из говядины. Зато со сметанкой, с чесночком, с лучком, с эстрагоном. Знаете, как вкусно будет!

– Фу! Говядина, – вздохнул Томагавк. Произнёс с мольбой: – Ну, дай хоть ухо у тебя откушу!

– Мне говорили, что вы – кудесник необыкновенной силы, – покачал головой Лёвушка. – А вы, оказывается, самый обычный людоед. Даже неинтересно.

– Но-но! – обиделся тот. – Колдовать я тоже умею. Чего, ты сказал, сделать надобно?

– Превратить Облачко – в человека.

– В кого конкретно? – нахмурился Томагавк.

Пухляк выступил вперёд:

– В мальчика. Вроде него. Только постарше, и пусть бицепсы будут побольше, чтоб драться можно было, если кто обидит.

– Ну, это вообще элементарно! – ухмыльнулся Кудесник. – Сейчас посмотрим, какие мальчики в ассортименте имеются.

И нет бы журнал открыть или компьютер включить! Так он выдернул из головы волосинку, швырнул её в пылающий камин, забормотал что-то невнятное. После чего велел гордо:

– Вот. Гляньте в зеркало. Подойдёт?

Друзья подошли к старинному трюмо. Оттуда на них взирал симпатичный вихрастый Том Сойер: и бицепсы имелись, и взгляд в меру нахальный. Лёвушке даже завидно стало – в сравнении с парнем из зеркала он выглядел совсем малышом, задохликом.

– Пойдёт! – одобрил мальчик.

Зато Облачко закапризничал:

– Хиловат парень. И нос картошкой. Я хочу посимпатичнее человеком стать!

– Это только образец, в оригинале улучшим, – заверил Томагавк. – Значит, так, Облачко. Выходи в центр комнаты, сейчас я контур обрисую… – Он взял мелок, очертил круг, объяснил: – Таким образом, мы прощаемся с прежней сущностью. – Потом забурчал себе под нос, сверяясь с пухлой старинной книгой: – Вода прочь, к чёрту ночь, истолочь, Венеры дочь…

– Почему дочь? – встревожился Лёвушка. – Нам мальчик нужен!

– Не мешай! – взъярился Томагавк. – У меня колдовской процесс, а ты лезешь с глупостями!

Мальчик отступил. Облако крикнул ему:

– Ну, как? Превращаюсь уже?

– Сейчас всё будет в лучшем виде, – провозгласил Кудесник.

Впрочем, голос звучал уже менее уверенно.

– Семь волос, купорос, лён пророс, синий нос!..

– Душно мне! – жалобно пискнул Пухляк.

А Томагавк тем временем лихо выдернул из шевелюры изрядный пучок волос, швырнул их в камин, те ярко вспыхнули… а в следующий миг место, где только что находился Облако, полыхнуло огнём. Запахло палёным, комнату наполнил удушливый дым. А когда мгла рассеялась, Лёвушка увидел, что в очерченном мелом кругу находится… древняя, морщинистая старуха!

– Ой, – пискнул он. – Ты… то есть вы кто?

– Промежуточный этап, – ответил Томагавк и лихорадочно зашуршал страницами книги, забормотал неразборчиво. Однако старуха не исчезала. Больше того, заворчала недовольно:

– Ох, косточки мои ломит. К дождю небось.

Камин в последний раз ярко полыхнул – и потух.

– Ничего не понимаю, – виновато пробормотал Томагавк. – Как же так?!

А старуха приосанилась и – голосом Облачка – произнесла:

– Ну, как я вам?

– Э-э… прекрасно! – поспешно откликнулся Кудесник. – Правда, получился чуть старше, но это ничего.

– Можно выходить? – поинтересовалась бабка.

– Да, пожалуйста, – любезно предложил Томагавк. – Просто переступайте круг, вон зеркальце… – а сам поспешно начал пятиться к выходу из магического зала.

– Эй, постойте! – кинулся к нему мальчик.

Но того уже и след простыл. А Облако, с трудом, по-старушечьи, ковыляя, приблизился к трюмо, увидел своё изображение… и взвыл:

– Кто это?!!

Он вытянул руки – дряблые, морщинистые, оскалил жёлтые, реденькие зубы, с отвращением коснулся седых волос. Гневно молвил:

– Он же говорил, что превращения для него – детский лепет! Эй, Томагавк!

Ответа не было. Вместо огромного человека в комнату влетел чёрного цвета попугай, механическим голосом произнёс:

– Хозяин в настоящий момент недоступен.

– Томагавк, подлец! – бушевал Пухляк.

– Попробуйте обратиться к нему позднее, – склонила голову птица.

А мальчик вздохнул:

– Не придёт он. Что ж теперь поделаешь. Главное – человеком ты всё-таки стал.

* * *

Лёвка объяснил друзьям, что надо делать. Южному Ветру его задача совершенно не понравилась.

– Угонять машину нехорошо, – не переставая бубнил он. – У людей это называется «преступление», за него в тюрьму сажают.

Старушка (она же – Облако) была настроена несерьёзно, толкнула друга в бок, подбодрила:

– Но ты же – Ветер, сможешь улететь из любой тюрьмы!

С тех пор, как он принял человеческий облик, явно похрабрел. Что тюрьма – даже заклятого врага своего, Хозяина Стихий, перестал бояться! Готов был горы свернуть.

Лёвка тоже укорил Ветер:

– Ерунду говоришь. Подумаешь, одолжить машину! Похищать людей – мою маму – преступление куда более серьёзное.

– Ладно, – вздохнул тот. – Но только человека, у кого машину стану брать, я сам выберу. Чтоб мне его не жаль было.

И они покинули пещеру. Ветерок донёс друзей до остановки, где они сели на автобус и отправились в Самый Большой Город.

Ветер, чтобы пассажиров не пугать, в саквояже у старухи прятался. Мальчик стал внуком, Пухляк, соответственно, играл роль его бабушки. Но он плохо знал, как ведут себя старушки. Едва разместился в автобусе, заорал на весь салон: