знала, какое мнение составлять об этом маге, если он продолжает вновь и вновь её шокировать своим необъяснимым, по её мнению, поведением.

За сегодня она насчитала в этом мужчине уже столько неестественности, что невольно задумаешься: а не лжёт ли он просто? Но положительно ответить на этот вопрос, магесса тоже не могла найти причин. Ведь она просто не видела никакого смысла в настолько долгом спектакле.

— Сын одной вдовы из деревни, в чьём доме я ночую за небольшую плату.

Теперь Кальперния поняла, о чём шептались за их спинами, когда они шли по деревне. Разумеется, в скучном на события поселении появление в доме вдовы чужого мужчины тут же станет лакомым кусочком для местных вестоплётов.

— Не понимаю, почему ты не снял комнату здесь, в таверне? Меньше бы внимания привлёк.

— Чем больше местные обсуждают «нас», тем меньше у них остаётся времени на то, чтобы обсуждать лично меня. А так же известно, что дети плохо умеют врать, поэтому если они ко мне спокойно подходят, то, значит, не такой уж я и страшный. Да и деревенские торговаться абсолютно не умеют, — совсем обыденно объяснял мужчина, — в отличие от этого, — только напоследок с отвращением фыркнул он и исподлобья гляну на стоящего за барной стойкой хозяина таверны. Судя по всему разговор о комнате между ними уже был, и названная цена явно не понравилась магу.

«Но и хитрый же этот змей!», — усмехнулась девушка, снова напомнив себе, что она всё-таки с настоящим магистром разговаривает, а они интриганы ещё те.

Но как вдруг спокойствие здешней обстановки нарушилось. Безумец, глянув ей за спину, как-то недобро нахмурился. Кальперния сразу поняла, что он что-то нехорошее увидел.

— За тобой была слежка?

От неожиданности его строгого холодного тона девушка почти растерялась, но всё же успела взять себя в руки и тут же поспешила вспомнить весь свой путь до деревни. Но ничего подозрительного она не упомнила.

— Не должно. Я была осторожна, — тогда отрицательно покачала она головой.

— Ясно. Значит, это за мной.

— Кто? — из-за любопытства магичка уже собиралась инстинктивно обернуться, чтобы самолично увидеть причину беспокойства собеседника.

— Оборачиваться категорически не советую, — но Безумец её остановил. — Не нужно ему заранее знать, что он обнаружен.

Кальперния с ним, разумеется, согласилась и, уняв своё любопытство и нервозность, вновь села расслабленно. Мужчина сделал тоже самое.

— А с чего ты взял, что он шпион? — но узнать подробности она, конечно же, хотела.

— Зашёл недавно. Трактирщик с недоверием косится на него, оценивает — не местный и здесь никогда не появлялся. За спиной не тул, а колчан, значит, передвигался на коне, но при этом на одежде и сапогах много затёртой сырой грязи, в ремнях даже застряли опавшие еловые иглы — зачем-то ходит по размытым после ливней лесным тропам, когда на коне по тракту получилось бы и чище, и быстрее. Сидит скованно, дёргано, на вопросы подавальщицы реагирует резко, нервно. Видимо, хочет сделать вид, что в бегах. Однако почему-то в этом случае он не выбрал дальний стол в углу, откуда как раз открывается вид на весь зал и все выходы. Да и для того, кто, как бы, нервничает, он почти не оглядывается по сторонам, не выискивает опасность, а смотрит только прямо — на нас, — озвучил Безумец результаты своих наблюдений. — Тем более, мне кажется, я уже его встречал. Один из опытнейших агентов Канцлера Инквизиции.

Последние слова мужчина озвучил с ухмылкой. Ведь теперь он был точно уверен, что это как раз один из тех агентов, которых их отряд во время марш-броска до Бреши вытащил из завала в эльфийском храме. «Спас себе на голову», — подумал в тот день Безумец, и, о, Думат, как же он был прав.

— Видимо, не такой уж «опытнейший», раз даже ты его обнаружил, — хмыкнула Кальперния. Её «даже ты», на самом деле, не было оскорблением. Ведь Старший не упоминал о наличии каких-либо чудес шпионской внимательности у своего сородича. Поэтому она посчитала, что в обнаружении агента Инквизиции виноват в первую очередь именно последний, а Безумцу всего лишь бросились в глаза его ошибки.

— И всё же его навыки следопыта намного лучше актёрских. До нынешнего момента я так ни разу его и не обнаружил, хотя и подозревал о слежке. Видимо, твоё появление вынудило его к действиям, из-за чего он и совершил ошибку.

— Моё? Но мы же ничего секретного не обсуждали, — удивилась девушка.

— Наверняка его заинтересовал сам факт, что я встречаюсь с командиром организации, против которой однажды уже выступил. Настолько заинтересовал, что он рискнул даже своей задачей и незаметностью, лишь бы услышать хоть часть нашего разговора.

— И что будем делать? Если он передаст свои наблюдения Инквизиции, они обвинят тебя в сговоре с нами.

На самом деле, с одной стороны, Кальпернии нравилось такое развитие событий, и она готова была даже посодействовать. Ведь если Инквизиция будет считать его не беглецом, а лжецом, изначально агентом венатори, то милости от неё ему уже не дождаться, и это вынудит его принять предложение от её организации. Но, с другой стороны, девушка очень сильно и небезосновательно сомневалась. Всё-таки даже такое, казалось бы, безвыходное положение, вполне возможно, всё равно не заставит его принять правду Старшего, он продолжит упрямиться. Зато значительно возрастёт риск того, что церковные выскочки, оскорблённые из-за, как бы, обмана, могут снова взяться за него всерьёз, даже захотят убить из мести… или ещё что-нибудь. Кто знает, что этим фанатикам лжебога ещё в голову взбредёт.

Так что Кальперния про себя однозначно решила, что такой исход ей не нужен. Уж лучше пусть выскочки продолжают заниматься, чем угодно, портить планы Старшего, но про беглеца пока не вспоминают. А она тем временем постарается достучаться до этой непробиваемой тевинтерской натуры.

— Ты — ничего. А мне бы хотелось с ним поговорить.

Безумец произнёс это таким невинныи тоном, что Кальперния невольно возмутилась, поверив, что его «поговорить» имело самое прямое значение. Однако когда она вскинула гневный взгляд на него, то резко замерла. Вроде бы и выглядел он сейчас также безобидно, но холодок страха женщина всё равно почувствовала. Ведь слишком уж спокойный взгляд у мужчины до… хладнокровия. Поэтому магесса больше не сомневалась в том, что магистр сделает всё необходимое для того, чтобы этот «хвост» больше ничего не рассказал своим хозяевам. Более того желание воскликнуть о том, что венатори тоже бы не отказались от допроса агента Инквизиции, полностью испарилось.

Не-е-е. Если рабская жизнь её чему-то и научила, так это тому, что в моменты,