детектив. То, что вы оставили «плохого» копа за дверью, не означает, что теперь я буду отвечать на ваши вопросы без адвоката. — Вот так вот. Надо было сразу избрать такую линию поведения, но Уайту удалось своим напором выбить Эдварда из колеи. Особенно фотографией Бена. Все обернулось гораздо хуже, чем он себе представлял; даже после полученного письма он не верил, что Бен сделает это.

− Это ваше право доктор Мак-Дугал, — ответил Симонс. — Но я надеялся, что вы окажите некоторую помощь в этом расследовании.

− С чего бы вдруг? — Эдвард внутренне собрался. Он чувствовал, что Симонс почти подобрался к нему. Вот так с ходу, он, казалось, раскусил доктора. Словно играл в шашки с ребенком.

− Потому что вы законопослушный гражданин доктор, не так ли?

Умник хренов.

− Странный у вас способ просить о помощи, — сказал Эдвард, специально скосив глаза на дверь, через которую Симонс вывел взбесившегося напарника.

− Понимаю. Я, правда, хочу загладить инцидент и все объяснить. Но и вы мне помогите доктор. Эта страшная трагедия (он постучал по папке, в которую убрал фото растерзанных охотников) произошла прямо у вашего охотничьего домика и честно говоря, я надеялся, что вы проявите больше понимания и захотите как-то прояснить ситуацию. И поверьте, это важно: даже если бы на вашем месте сидел кто-то другой поведение детектива Уайта было бы таким же. Понимаете, о чем я? — Его глаза, темные, как спелый каштан смотрели на Эдварда Мак-Дугала взглядом доброго друга, который искренне желал избавить его от проблем.

− Понимаю, детектив. Но это не дает вам право оказывать такое давление и проявлять открытую агрессию!

− Все так, доктор Мак-Дугал. я понимаю, как это выглядит со стороны. Но вы, как психоаналитик понимаете, что вещи не всегда такие, какими могут показаться на первый взгляд. Как и в случае с вашим домиком у озера. Там, где детектив Уайт увидел причастность (а то и вину), я пока что вижу только совпадение. Но я удивлен вашим спокойствием. Если бы возле моего загородного дома обнаружили пять трупов, я не смог бы оставаться таким равнодушным.

Хорошая попытка.

Еще пара подобных фраз и Симонс загонит его в угол. Если Эдвард продолжит отмалчиваться, то тем самым укрепит их подозрения. Рот держат на замке обычно те, кому есть что скрывать.

Черт, где же Робинсон?

− Мне нечего вам сказать, детектив.

Вы мне все равно, не поверите…

− Дело ваше, доктор. Зато мне есть, что вам рассказать. Это поможет прояснить возникшее недопонимание.

Ага, как же.

− Вы могли не слышать об этом, так как живете и работаете в Ист-Порт Тауне; и, судя по всему, не состоите в «Лиге охотников округа». Да и домик находится в самой отдаленной части частных и свободных охотничьих угодий: в самом неудобном месте с точки зрения охотничьего маршрута.

Офигительная дедукция, мистер коп.

− Но те, кто живет неподалеку от «Северных угодий», я имею в виду, в том числе и жителей Кроссвиля и Колд Лейк Сити, хорошо знакомы с тем, о чем я вам расскажу.

Все эти мелкие городишки и их еще более малые пригороды находятся в отдалении от «Северных угодий» всего в полутора — трех часах езды. Ист-Порт Таун почти в сутках, при условии, что не будешь останавливаться на перекус и запасешься энергетиком. Так что домик-то стоял как раз в самом удачном месте.

− Подобное тому, что вы увидели сегодня на фото, для территории «Северных угодий» не является чем-то из ряда вон. Не то чтобы об этом трубили на всю округу и приманивали второсортных журналюг, но репутация на протяжении почти пяти лет у «Северных угодий» была не хуже, чем у какого-нибудь Бермудского треугольника. С той разницей, что у нас окровавленные доказательства были разбросаны по всей округе, а не оставались лишь скомканными предположениями на страницах бульварных газет.

Эдвард медленно поднял руку и посмотрел на наручные часы. Он наделся, что с каждым скачком секундной стрелки Робинсон приближался к полицейскому участку.

− Не беспокойтесь, доктор Мак-Дугал. Я закончу до прихода вашего адвоката.

Затем он откинулся на спинку неудобного стула и начал свой рассказ.

2

Середина, приближенная к концу.

Доктор Мак-Дугал не удивился, когда в половине одиннадцатого вечера постучали в дверь его дома. Он знал, что все этим кончится. Как психоаналитик он предполагал, что подобный исход наиболее очевидный для Бена Грэма. Но как его друг он до последнего отказывался в это верить. Последний раз они виделись три недели назад, и после этого от Бена остались только электронные письма, которые, кстати, перестали приходить с месяц, за неделю до их прошлой встречи. Разумеется, Бен мог просто уехать не в силах более взваливать на Эдварда глыбу ответственности своего несчастья (в этом весь Бен), но Эдвард слабо в это верил. Несмотря на весь пережитый ужас они стали по-настоящему близкими друзьями. И никому об этом не было известно (так будет лучше для нас двоих, сказал Бен), даже его жене, Мириам. Психоаналитики вруны первоклассные. Свои задержки по работе он объяснил попавшимся ему в руки «самым экстраординарным случаем в практике!». Делиться подробностями он не мог (спасибо закону о конфиденциальности), но ложь эта была во благо, пусть такой, пожалуй, и не существует. Тут все зависит от качества вашей совести. Мириам ему верила. В свои тридцать семь Эдвард был влюблен в свою жену, как юнец влюбляется в первый поцелуй или прикосновению к женским соскам. Редкое явление для тридцати семи. Эдвард в этом разбирался.

Поездки к домику на озере тоже стали чем-то на подобии нового (когда-то хорошо забытого) увлечения. Он сказал Мириам, что хочет его перестроить, чтобы они могли иногда выбираться из тесного Ист Порт Тауна (она всегда скептически кривила губы, когда он про это говорил), но понимал различия между мужским и женским представлением о комфорте и заверил ее, что для начала приведет домик в порядок.

Тем более там он мог отвлечься от работы, и иногда проветривать голову. Он добавил это естественно, как мелкую незначительную деталь, словно стряхивал хлебные крошки со стола. Да и не так уж часто он туда ездил. Всего пару-тройку дней в месяц.

Единственную вещь, которую он когда-либо от нее прятал, был электронный планшет «Нью. Ком. Технолоджи». Модель SX-23. Хранил он его в своем кожаном портфеле, неизменном вместительном партнере, купленным в магазине