Марта плюнула и вернулась к помешиванию супа, всем видом показывая, насколько глупыми считает слезы из-за безответной любви.

— Что дальше, Эри?

Она притихла, вытерла щеки и ответила:

— Сказал, ничего не выйдет, госпожа. Не нужно стараться привлечь внимание и… х-ходить за ним по пят…пятам.

— А ты?

— Н-ничего, госпожа, — губы дрогнули. — Убежала. Вернулась в тав-верну.

И как теперь быть? Всыпать Анри по пятое число? Лишить части жалования? Заставить извиниться? Не могу же я наказывать человека за его собственные чувства? По правде говоря, ни чьей вины и нет. Эри влюбилась, не замечая ответного равнодушия. А Анри, если и проявил внимание, то только из-за сочувствия и совместной работы. Тьма побери эти сложности! Лишиться ни одного, ни второй я не могу и должна устроить, чтоб никто не обиделся.

— А что было делать, Сорель? — Анри возмущенно взмахнул кружкой, отчего несколько капель оказались на столе. — Согласиться? Допустим, одно свидание я бы выдержал, а потом? Эри в упор не замечает очевидного — вообразила невесть что, а я крайний? Да вся таверна потешается, и вы первая. Старина Терк и тот подколол, мол, «каюк пришел твоей свободе»?

Передразнив старого слугу, Анри сделал большой глоток и со стуком поставил кружку.

— Говорил я аккуратно и уважительно, поверьте.

— Не сомневаюсь — болтать вы горазды.

— Сорель, — он укоризненно цокнул языком. — Думаете, мне весело? Я, знаете ли, в свободное время не развлекаюсь доведением юных девиц до слез. Что, скажите на милость, стоило сделать, а? Окольных объяснений она не понимает и каждый раз норовит то взять за руку, то обнять…

Говорить мы могли прямо в зале, поскольку наступил поздний вечер, гости и постояльцы разошлись, слуги отправились спать, а Эри не показывалась из комнаты после полудня. Марта строго велела не возвращаться на кухню, пока не успокоится. Анри засиделся над счетами и домой не спешил.

— И вы, сшейдов сухарь, вывалили всю правду разом?

— Сорель, чего добиваетесь?

— Чтоб в таверне воцарился мир. Или, думаете, других проблем мало?

Анри недовольно отвернулся и шумно отпил эля.

— Если начистоту, — понизил голос. — Признаю — был резковат. Не каждый день, знаете ли, приходится давать девушкам от ворот поворот. Еще и Эри такая наивная, доверчивая.

— Совсем не нравится?

— Ни капли, — качнул головой Анри. — Перестаньте так смотреть. Попрошу извинений, если велите, но…

— Ладно уж, не надо, — я плотнее укуталась в шаль. — Эри верит каждому слову, и может решить будто передумали и даете новую надежду. Сама улажу. Как-нибудь.

Снаружи донесся приглушенный раскат грома — над морем бушевал шторм. Слава богам, не добрался к Леайту, и дождик, едва заморосив, прекратился. Луна скрылась за густыми облаками и, если б не фонари, улица бы погрузилась в непроглядную темень, иногда нарушаемую зарницами. Самая подходящая ночь, чтоб вести беседы и не торопиться домой.

— Расскажите, как сходили к отцу? — перевел тему Анри.

— Странно. Расскажу не пове…

Стук в дверь заставил обернуться.

— Хотите открою?

— Сидите, сама справлюсь. Наверное, ищут, где переночевать.

В первые дни, пережив ночной визит Кеннета и капитана Рентье, я вздрагивала от каждого удара железного кольца на двери после наступление темноты. Теперь же совсем не удивлялась. В таверне поздние посетители — обычное дело. Корабли причаливают круглые сутки, по тракту едут, невзирая на время, а морякам все равно солнце на небе или луна.

За дверью, вопреки ожиданиям, топтался не закутанный в плащ путешественник с мешком за плечами, а мальчишка-подросток в моряцкой косынке и потрепанном, не по росту, наряде.

— Не сердитесь, госпожа. За вами целитель Ошиль послал. Просил поторопиться да снадобья захватить. Помощь нужна.

— Прямо моя? Разве у него подручных нет?

Мальчика уверенно мотнул головой.

— Так ночь на дворе, помощник уехал из города, а дело срочное. Пациентке, девице, что на корабле прибыла, крепко досталось. Целитель сказал, мол, не справлюсь один. И велел за вами бежать.

— А ты кто такой?

— Так юнга, с кораблем пришел вечером. Пассажирка в каюте вещи забыла, капитан велел отнесть. Вот я побежал к гостинице, а оказалось — на девицу напали. Да не знамо кто — слуги шептались про какого-то зверя. Отнесли к целителю, а тот сюда послал.

Я прищурилась.

— Не вру, госпожа. Девица вся в ранах и глаза от ужаса круглые. Плачет, слова сказать не может. Целитель успокоил кое-как, да велел за вами бежать, мол, подручный нужен на такое дело. Сходите, госпожа, не то мне влетит.

— Записку не послал?

Мальчишка помотал головой.

— Ладно, жди здесь. Через минуту буду.

— Не могу, госпожа. Капитан три шкуры снимет, коль не вернусь.

— А если девица помрет, целитель за уши оттаскает?

— Да что мне целитель! Капитан — другое дело. Жалования еще лишит, дежурить три ночи подряд заставит, на берег не пустит… Нам ведь до утра только в Леайте стоять, шторм переждать.

— Сшейд с тобой, — махнула рукой я.

Если у страха глаза не велики, и юнга не лжет, у всех нас большие проблемы. Неизвестный зверь, нападавший на людей на тракте, перебрался в Леайт, а, значит, бродит где-то неподалеку и может выскочить на любого. К примеру, на травницу, спешащую выполнить профессиональный долг. Пожалуй, возьму пару-тройку разрывных шаров и склянок с дурманящим дымом. Убить ими крупное животное не выйдет, но напугать и обездвижить на какое-то время — самое оно. Не создали еще тварь, способную противостоять рецептам наставницы Ньярос.

Глава тридцать вторая

В веселом припортовом квартале не боялись ни молний, ни ветра. Шторм, случившийся где-то в открытом море, не надоумил закрыть заведения или свернуть торговые лотки. Кому охота терять выгоду из-за капризов природы, которым на побережье давно не удивляются? Самые страшные бури происходят вдали от Леайта и жителям особо нет дела.

Идти к дому целителя по ярким улицам удобнее, но гораздо дольше. А я, к счастью, успела достаточно изучить город, чтоб двинуться напрямик. Защитные зелья с собой, к дару не прибегала уже несколько дней, значит, в случае опасности, на простенькое защитное заклинание сил хватит. Если в здешних кварталах и затаилась какая-нибудь опасная тварь, вокруг полно городской стражи. Прогулка не опаснее возвращения домой по окраине столицы.

Не сомневаясь ни на секунду, я свернула в слабо освещенный переулок, когда-то указанный внуком целителя. Пострадавшая девушка не станет ждать, пока буду ходить кругами.

Старые дома здесь напоминали лабиринт. Темные, узкие, выстроенные так близко друг к другу, что на оставшемся пространстве едва уместятся двое идущих. В окнах первых этажей не было света, а на вторых