трусливее. Он пытался умереть, а Лора пыталась жить, как умеет. Не только он ей был нужен на самом деле, но и она ему.

– Эй, пропусти меня.

Он сам не понял, как его длинная нога вдруг вытянулась и встала преградой между инвалидной коляской Лоры и лестницей. Он не только не дал ей въехать на пандус, но и оттолкнул назад коленом, развернул по-хозяйски, закрутил, как юлу, отчего Лора вцепилась в подлокотники, чтобы не выпасть, и закричала.

– Эй! – повторила она уже злее. – Сдурел?! Поставь меня на место! Ты куда меня повез?!

Франц и сам до конца не знал, куда, но менять планы было поздно. Лора уже взбесилась – она терпеть не могла, когда ею, как она это называла, «управляли», – поэтому Францу оставалось лишь сделать так, чтобы его выходка хотя бы стоила того. Ламмас со своими цветочными джунглями, обуявшими весь город; «кома» Джека, недельная погоня, встреча с призраками и размытый сестринский лик, который он выбросил из головы сразу же, как увидел, чтобы не хотеть умереть еще сильнее, чем хотел уже… Разве они не заслужили чуточку покоя? Нормальными им, конечно, никогда не быть, и обычной жизнью в Самайнтауне не пожить тоже, но хотя бы провести спокойные полчаса они ведь могут. К тому же…

– Я твоя сиделка, – усмехнулся Франц, глядя на ее задранное пунцовое лицо сверху вниз. – Может быть, я и никудышный вампир и еще более никудышный друг, но у меня все еще есть шанс стать хорошей сиделкой, да. Хорошие сиделки заботятся о самочувствии своих подопечных и следят за их образом жизни. Так что будь послушной девочкой и позволь мне выполнять свою работу.

– О, у тебя приступ продуктивности? Работать хочешь? Славно. Есть у меня для тебя одна работа. Не пойти ли тебе в ж!..

«Ну вот, уже лучше», – подумал Франц довольно, когда Лора разоралась на него, прямо как обычно. Достаточно было лишь сказать это запретное «сиделка» несколько раз подряд, чтобы снять с Лоры чары смирения и терпимости, которые она сама на себя же наложила. Теперь колеса визжали, сама Лора и коляска тряслись. Она всячески цеплялась за спицы и рычаги, изо всех сил бодалась с Францем, пытаясь остановить ход своего кресла, которое он толкал все дальше и дальше, пока в конце концов не выкатил на улицу через главный вход.

– Хватит метаться, а то вывалишься.

– Верни меня домой!

– Прогуляемся и вернешься.

– Дел непочатый край! До Дня города несколько дней, Титания нас обоих…

– Ой, не драматизируй! Мы ненадолго. Она даже не узнает!

Так, споря и борясь, они обогнули Крепость, миновали задний двор через калитку и подобрались к кромке леса за ней, где вязы межевались с плакучими ивами и пнями давно вырубленных на строительство Самайнтауна сосен. Через этот лес можно было покинуть Самайнтаун, пересечь его границу и сбежать… А можно было просто пойти в сторону города параллельно дороге и очутиться у хвостика Немой реки, где она брала свое начало из подземных источников и питала болота за Старым кладбищем. Именно там, поговаривали, живут болотные огни, души утопленников – днем спят, а на закате выходят в город освещать его, дабы никто больше нигде не оступился и не утонул. Немая река или ее протоки и правда иногда попадались Францу там, где он даже не ожидал их встретить. Гулять он любил не особо, но лес за домом давно выучил наизусть: Джек частенько выгонял его туда, чтобы не пачкал дом, когда пробует новое ружье или пьет отбеливатель.

– Хм, дальше на коляске ты, боюсь, не проедешь. Застрянет…

– Так верни меня домой, придурок!

– Не-а.

Лора снова взвизгнула. Дралась она для своего положения неплохо: махала раз не ногами, то руками, как мельница; царапалась, даже кусалась, словно мелкий вредный зверек, пока Франц ее не победил – схватил за талию и поднял с кресла в воздух. Ее круглая задница невольно оказалась прямо у него под носом, и Франц сглотнул, только тогда допустив, что, наверное, закидывать Лору себе на плечо вниз головой было не лучшей идеей.

– Если ты меня уронишь…

– Не будешь обзываться, не уроню.

Лора измученно застонала и, еще раз ударив Франца по широкой спине обеими кулаками, как ударила уже с десяток раз до этого, наконец‐то угомонилась. Инвалидное кресло осталось позади, где выровненная, покрытая жухлой желто-зеленой травой земля сменялась рыхлой, дикой и влажной от дождя почвой. Грязь чавкала под сапогами, хворост трещал. Этот лес был не таким густым и темным, как вязовый, что обнимал город со всех сторон, но все еще оставался лесом. Франц старался пригибаться и изворачиваться так, чтобы ветки хлестали по лбу его, а не Лору. По весу она ощущалась не тяжелее рюкзака, но то и дело соскальзывала куда‐то вниз.

Франц, развеселившись, на секунду разжал руки, перебираясь через очередной бурелом.

– Ой!

– Держи меня, держи меня! – завизжала Лора. – Там грязь!

Франц засмеялся и, конечно же, удержал. Только наклонился немного вперед, чтобы Лора сползла назад, а затем неохотно сместил руки с ее тощих бедер ей на талию и ловко перевернул.

– Так лучше? – спросил он с улыбкой, держа теперь Лору за спину и под коленями, как должен был держать с самого начала, если бы не выпендривался.

Она не ответила. Фыркнула и, смахнув с лица всклоченные волосы, прижалась боком к его груди с таким видом, будто разрешала себя нести, не более. Ее лицо было так близко, что Франц мог пересчитать те маленькие бледные веснушки, которые, оказывается, скрывались на ее лице под слоем пудры и голубых теней. От нее пахло вишневыми леденцами, благовониями Лавандового Дома и солью, будто она только вынырнула из морских глубин ему на руки, но уже спустя несколько минут к этому запаху примешался дым от ментоловых сигарет и мужской одеколон. От этого аромата – уже не ее, а их – у Франца закружилась голова, и он едва не оступился по-настоящему. Лора, однако, не заметила. Она изучала глазами лес, будто бы ей и впрямь были интересны стволы, поросшие мхом и грибами с красно-пятнистыми шляпками, и кусты, ломящиеся от осенних ягод, которые клевали мелкие желтокрылые щеглы.

– Я так давно не была в лесу, – призналась Лора спустя минут двадцать или даже тридцать безмолвной, но умиротворенной прогулки, которая заживляла раны даже на небьющемся сердце. – Точнее, я вообще не уверена, была ли в нем когда‐нибудь…

– Мы уже почти пришли.

– Куда?

Впереди едва слышно журчала река. Если в центре города она была такой широкой, что по ней могли курсировать сразу несколько кораблей и не сталкиваться, то здесь, в лесу, всего в нескольких милях от Крепости, эту реку вплавь мог бы пересечь даже ребенок. Тот самый ее