Жизнь собачья, зато слава казачья, вспомнил он слова калики.Эх, уже нахлебался этой славы досыта. Через губу льется, хоть и стоит нацыпочках.

Чем ближе подъезжали, тем больше Томас замечал странноенесоответствие. Город выглядит богатым и беспечным. Вокруг немало врагов, одникрестоносцы чего стоят, да и соседи бьются насмерть, только выйди из дому, какразграбят, а горшки перебьют. Городище выглядит чересчур беззащитным. Нивысоких стен, ни глубокого рва с ледяной водой, лишь частокол, но через негоребятня переберется, коза перепрыгнет!

На въезде в городские врата он спросил с улыбкой стража:

— Не слишком ли легко живете?

Страж, молодой мужик в длинной рубахе, подпоясанныйверевочкой, распахнул рот:

— Чо?

— Укрепить бы свой город, — сказал Томас с легкойукоризной.

Они въехали в город, а страж, опомнившись, со смехом кричалвдогонку:

— Укрепить?.. А на кой нам стены?.. В нашем городекнязь — Михайло Урюпинец!

Томас ощутил, как небо обрушилось на плечи. Это имяпреследовало его, вызывая то восхищение, то досаду, то зависть с того дня, каквыехал из Киева. Сказочный богатырь, рыцарь без страха и упрека, храбрейшийвитязь, герой сражений в пустынях и на море, благородный воин и защитникслабых... Но ко всему еще теперь, как выясняется, и жених Яры, которому он,Томас Мальтон, обязался передать ее из рук в руки за солидное вознаграждение!

Яра взглянула искоса.

— Нам направо.

— Здесь улица горшечников, — фыркнул Томас. —Этот герой на досуге не лепит горшки?

Яра надменно смолчала, а он сам устыдился грубой шутки,оскорбительной для героя и недостойной благородного рыцаря. Переулок, где жилии работали горшечники, вывел на главную улицу, а та привела на центральнуюплощадь. Посредине стояли столбы местным богам, Томас с

возмущением увидел и фигурку Христа на кресте, святогоНиколая-угодника и трехголового бога со слоновьими ушами, явно привезенного сВостока, привелось однажды видеть подобную непотребность.

На той стороне, огороженный невысоким заборчиком до пояса,не выше, в глубине огромного, как поле, двора стоял княжеский терем. Во дворебыл колодец, коновязь на две дюжины коней, росли цветы, стояли широкие столы идлинные дубовые лавки.

Яра, не слезая с коня, отворила ворота. С Томасом стараласьне встречаться взглядом. Они въехали бок о бок во двор. Набежали слуги,разобрали коней. Старший челядник, кланяясь, объяснил:

— Княже будет утром. Вчерась сообщили, что крестоносцывторглись в земли кацапов. Князь взял с собой малую дружину и поскакал в чембыл на супостатов...

Томас буркнул:

— Зачем же в чем был? С врагом надо драться умело.

Челядник поглядел на статного рыцаря с жалостью.

— Он знает, с кем как. Это на людоеда огненного онодевал кольчугу, а когда шел супротив великанов, то брал еще и меч, а войскоэтих зайд приблудных он размечет просто деревом...

— Каким деревом? — не понял Томас.

— А любым, — объяснил челядник любезно. —Какое попадется под руку по дороге. Хоть столетний дуб вырвет с корнем, хотьясень... Вы проходите наверх, там светлицы. Князь велел гостям отдавать лучшиепокои, верхние. А раз уж прибыла сама блистательная Яра, то занимайте весьверхний поверх.

Их отвели в огромные светлые палаты. Небогато, отметилТомас, но здесь все говорит, что хозяин за богатством не гонится. Зато всеукрашено затейливой резьбой, даже решетка на окнах выкована мастерами. Неполенились и цветы отлить в металле, и завитушки сделать, и разные узорыпереплести. На стенах развешено оружие, половину которого Томас не только невидел, но даже не подумал бы, что такое существует.

Из дальних квестов привозит, подумал он с ревнивой завистью.Еще бы! Имея крылатого коня, можно во всех концах света побывать и к обедудомой вернуться. Тут не только на воинских подвигах можно разбогатеть, на однойторговле легко сколотить состояние...

Яра ушла на женскую половину, больше Томас ее не видел. Емупринесли лохань с горячей водой, он помылся. Спину ему потерли лыком, елевытерпел, а потом переодели заморского рыцаря в чистое.

Он ожидал, что его пригласят на ужин в нижний зал, но то ливыказывали особое уважение, то ли опасались нарушить какие-то ритуалы, но столему накрыли в той же комнате, которую отвели для сна и отдыха.

— Я столько не съем, — ахнул он: за стол можнобыло усадить малую дружину, а может, ее и сажали, до того как бравый князь увелс собой на лютых ворогов. — Впрочем, не убирайте, если здесь так едят ведьв чужой монастырь со своим уставом не ходят?

Он спал чутко. Под утро скрипели ворота, слышалисьвозбужденные голоса, звон железа. Дважды прозвучал сильный мужественный голос,победный, похожий на звук боевого рога, от которого по жилам быстрее струитсякровь. Михаил Урюпинец, понял он. С победой, судя по голосам. Не осталось впрусских лесах крестоносцев даже на семя.

Повернулся на другой бок, но сон не шел. Отрок явился слоханью для умывания, подивился великой лености заморского воина. С видубывалый витязь, весь в тугих мышцах, сухой, жилистый, ни капли жира, шрамы налице и на теле, а валяется в постели, как ленивая девка.!

А черт с тобой, ответил Томас мысленно. Было так горько, чтожить не хотелось, а почему — понять не мог. Вроде бы до родного берега толькорукой подать. А там его ждет несравненная Крижана, за которую бьются лучшиерыцари Британии, там его суровый отец и любящий дядя, там его тихая милаямать...

— Да встаю, встаю, — сказал он с досадой. —Яра уже встала?

Отрок пожал плечами.

— Я не был на женской половине.

— А... ну ладно. Я бы хотел, чтобы моего коня оседлалисразу после завтрака.

Отрок сожалеюще покачал головой.

— Уезжаешь, заморский герой?

— Надо.

— Там тоже великие подвиги?

— Там мой дом, — ответил Томас сердито.

Он наскоро ополоснулся, ему подали вышитое петухами полотенце.Пока вытирался досуха, внесли стол, накрыли едва ли меньше, чем в прошлый раз,когда ужинал за всю отсутствующую дружину. Но сейчас дружина вернулась, можетбыть, это для нее?

Снизу доносились шум и песни. Потом через окно Томас увидел,как по двое-трое люди в кольчугах и при оружии покидают княжеский терем.Дружина быстро отпировала с князем, а то и вовсе пили стоя, как кони, пошлиделить добычу. У крестоносцев можно было поживиться. Вот уж те пошли зашерстью, вернулись стриженными.

Потом он бродил по палате взад-вперед, при каждом шорохевыглядывал в окно. Яры не видно, по двору изредка проходила то девка с ведрами,то из кузницы выносили охапками косы и вилы. Вдруг сердце застучало так, чтогорячая кровь бросилась в голову, опалило жаром. С дальнего крыльца сбежалаЯра, она была в своем прежнем платье, только добела выстиранном, быстро пошла кколодцу. Там уже сверкала желтыми янтарными боками, как медовые соты, огромнаяполеница, вчера ее еще не было. Заготавливают загодя, ясно.