как и почему лампы на потолке горят уже на протяжении многих вел. Заканчивалось всё разочарованием — существо пришло к выводу, что лампы горят благодаря непознаваемой для обычного существа силе Покровителей.

Вечером этого же дня Первомай, Оливин и Артём сидели после ужина в гостиной около большого камина, выложенного крупными тёмными камнями, уже изрядно покрытыми сажей. Каждый раз, когда Артём бросал на него взгляд, он замечал, как в рыжем пламени постепенно сгорают дрова, и на их месте проступают раскалённые докрасна тонкие нити жил. Ужин в очередной раз был разнообразным и плотным, и теперь тихое потрескивание тёмных дров неумолимо убаюкивало. Оливин прижималась к Артёму, поглаживая предплечье ладонью с длинными обломанными ногтями, а на кресле напротив них сидел вождь и крутил самодельную сигарету.

— Будешь? — спросил он, смачивая языком край полупрозрачной бумаги.

— Давайте, — ответил Кристалинский.

— Тебе сделать или сам? — Первомай быстрым движением вставил сигарету в короткий мундштук.

— Я сам, спасибо, — улыбнулся Артём и протянул руку, в которую Первомай вложил изогнутую стопку бумаги, тканевый мешочек с табаком и мундштук из тёмного дерева.

— Оливин, можешь, пожалуйста… — начал было Артём, скривив рот, но служанка сразу всё поняла и отодвинулась, казалось ничуть не расстроившись.

— Можешь пойти и лечь спать? — продолжил Кристалинский.

— Хорошо, господин, — Оливин поднялась и пошла в сторону лестницы, стуча каблуками по каменному полу.

— Зачем ты так с ней? — удивился Первомай, выпустив плотное облако дыма из носа и рта.

— Я правда не особо люблю, когда меня трогают. А она стремится делать это постоянно.

— Понятно… — усмехнулся вождь. — Кстати, давай на ты.

— Ладно, — ухмыльнулся Артём, аккуратно уплотняя сигарету в пальцах — пепел то и дело высыпался на пол.

— Я бы хотел поговорить с тобой в первую очередь вот о чём… — Первомай запнулся, сделав затяжку. — Хочу обсудить обязанности моего советника. То есть твои. Готов?

— Обязанности советника? — переспросил Кристалинский, окинув Первомая взглядом.

— Ну да, помнишь, я говорил тебе? Мне бы помощь не помешала.

— Хорошо, — Артём наконец тоже вставил сигарету в мундштук и потянулся за спичками.

— Я готов.

— Не волнуйся, это будет несложно, и, я уверен, тебе понравится, — Первомай уселся поудобнее в кресле и по-доброму улыбнулся, прищурившись.

— Что нужно будет делать?

— Не столь важные документы и приказы будешь подписывать ты, это немного разгрузит меня. Нужно будет просто рассмотреть на предмет абсурда и ошибок, подписать, а затем сказать мне. Начнём пока с этого.

— Ладно, звучит вроде несложно, — Артём выдохнул плотный дым и представил, как он сидит за столом в черном пиджаке, а Нойл приносит ему утренние документы на подпись.

— Ну вот и славно, — Первомай задумался, смотря на огонь, а затем снова заговорил:

— Расскажи мне, чем ты вообще занимаешься. Ну, в нормальной жизни. Чем увлекаешься, помимо физики?

Артём быстро перечислил свой ежедневный досуг. Сигарета кончалась быстро, и вскоре в голове начала образовываться приятная легкость.

— А папе помогаешь?

Артём почувствовал, как от этого вопроса внутри что-то заворочалось.

— Ну конечно, когда просит, — выдохнул Кристалинский, посмотрев в сторону, — с машиной там, ещё с чем. У нас машина постоянно ломается, а он, если не станции, либо с машиной возится, либо после смены отсыпается.

— Молодец, Тёма… — Первомай уже скрутил очередную мятую сигарету и быстрым движением вставил её в мундштук.

— Ну а вы… То есть, ты, Первомай. У тебя есть семья? Чем в свободное время от работы занимаешься?

— Семьи у меня к сожалению нет, не сложилось как-то, — вождь выпустил из носа две струи плотного дыма, — по молодости работал, а потом не особо искал, да и меня не искали. Так что в свободное от работы время я занимаюсь наукой и читаю книги.

— Понятно, — выдохнул Артём.

— Да и потом знаешь, — продолжил Первомай, — я хотя бы обрел семью здесь. Некое подобие…

— Тогда почему же ты хочешь вернуться? Что тебя там ждёт? — Артём попытался в очередной раз сделать затяжку, но вместо этого втянул в лёгкие отвратительный чад палёного дерева. Тут же закашлялся, бросив на стол мундштук. Первомай так задумался, что совсем этого не заметил.

— Ну, хотя бы мои коллеги на станции. Плюс солнце, голубое небо. Скучаю я, — ответил он, не поворачиваясь.

— Понимаю, — сдавленно ответил Артём, на глазах от кашля проступили слёзы.

Первомай всё также сверлил отсутствующим взглядом огонь, будто механически двигая рукой, чтобы делать затяжки.

Немного помолчав, Артём сказал:

— Я кстати был сегодня в библиотеке. Читал книгу, которая вроде как летопись Отчина.

Первомай дёрнулся, будто проснулся. Часто заморгав, он наконец посмотрел на Артёма.

— О, и как тебе сказочки?

— Почему ты считаешь это сказочками?

— Может и не сказочки, но точно бесовщина, которая мешает нормальному развитию города. Я забрал всё из-за чего они верили, что всё должно быть так, как было. Надо же как-то развиваться, в конце-концов. Хотя, конечно, до нашего уровня им всем далеко.

— И ты разделил их на разряды, ввел работу и зарплату…

— Ну да, чтобы было как у людей.

— А зачем было делить их на разряды?

— Ну, во первых это помогло снизить преступность. Существа с низким развитием не уживаются с высокими, понимаешь? А так, каждый занимается тем, что умеет лучше всего, районы развиваются в своём темпе. А если бы низшие с высшими работали на одних и тех же предприятиях — всё разрушилось бы за один день.

— Думаешь, низшим нравится такая жизнь? Я просто бывал внизу, там довольно жутковато.

— Так они и сами такие — жутковатые, — усмехнулся Первомай. — Думаешь, я плохой правитель?

— Ни в коем случае, — отрицательно замотал головой Кристалинский.

— Спасибо, — вождь расплылся в благодарной улыбке, в затем сказал:

— Важно соблюдать баланс.

Артём вопросительно глянул на вождя.

— Потому что народ начинает страдать под гнетом. В управлении большими массами главное не переступать черты, думать о своих подопечных и давать им приятные и важные для них вещи, и не пытаться эксплуатировать свой народ. Так что, если не переступать определенной черты — можно править вечно.

Услышав слово «вечно» Артём почувствовал какую-то тревогу, перемешанную с тоской. Слово было сказано буднично, как будто само собой разумеющееся, и Артём знал, в чем дело. В растворе.

— Но как ты собираешься бросить свой народ и вернуться домой? Получается, без тебя в городе снова начнется упадок. И раствор. Ты говорил он помогает тебе…

— Да чёрт с ним, с раствором. Я переживу. Лучше короткая жизнь, чем бесконечное унылое существование под землей, — голос Первомая дрогнул. — Как червь сижу тут! — с досадой выплюнул он.

— А город — у меня на это есть преданные слуги. Не Нойл, конечно