секунду из воды так резко вынырнула аккуратная рука с обломанными ногтями, что Артём вздрогнул. Тут Первомай подскочил к Артёму и, взяв его за плечи, силой подтолкнул к бочке.

— Смотри в глаза! — выпалил он.

Артём хотел вырваться, но застыл от ужаса, плюс ко всему руки Первомая оказались на удивление сильными. Над жидкостью показалась голова с мокрыми волосами-сосульками, с которых лилось множество фиолетовых струек и тут Артём встретился с взглядом голубовато-серых глаз. Кожа на её теле снова приобрела здоровый розоватый цвет, и показалось, будто Оливин только что вышла из ванной.

— Она ещё не успела до конца разложиться, поэтому отлично выглядит, — отметил Первомай.

Оливин неловко улыбнулась, схватилась за край бочки второй рукой и встала в полный рост.

Артём опустил взгляд и заметил, что жидкость в бочке была девушке по пояс.

— Что я могу для вас сделать, господин? — блондинка по-доброму улыбнулась, совсем не стесняясь своей наготы, и посмотрела Артёму в глаза. Тот тоже смотрел на её лицо, не отрываясь.

— Повторяй за мной, Артём, — прошептал Артёму на ухо Первомай. — «Отныне ты будешь слушаться только меня.»

Артём тихо повторил.

— Хорошо, господин, — с улыбкой Оливин задрала ногу, обрызгав пол вокруг фиолетовым раствором, и ловко вылезла из бочки.

— Попроси её надеть это, — откуда ни возьмись в руках Первомая оказалась какая-то бордовая тряпка и скорее забавные, чем красивые кожаные туфли с завязками на высоком каблуке. — Только пусть вытрется сначала, — в другой руке у правителя было белое полотенце.

— Она помнит что-нибудь о своей прошлой жизни? — спросил Кристалинский, наблюдая, как девушка натягивает платье и немного неуверенно встаёт на высокие каблуки.

— К сожалению нет, но в её случае ей это пойдёт на пользу, — ответил Первомай, не спуская взгляда с ожившей.

Когда Оливин подошла к ним, она оказалась одного роста с Артёмом. Она улыбнулась, заправила за ухо мокрую сосульку волос, переступив с ноги на ногу, цокнула каблуком. Бордовое платье обтягивало её тело довольно сильно, отчётливо выделяя красивый изгиб бёдер.

— А теперь попроси её сделать тебе массаж, — с довольной улыбкой велел Первомай. — Руки-то помнят…

Артём обернулся и непонимающе глянул на вождя.

— Поверь, — ободряюще кивнул правитель, — тебе обязательно понравится.

Смутившись, Артём поджал губы и посмотрел себе под ноги, а затем поднял взгляд на Оливин и громко, будто произнося отрепетированную реплику, сказал:

— Оливин, сделай мне массаж!

Артём зажмурился, ожидая, что на плечи лягут ледяные руки мертвой девушки, отчего всё тело пробила дрожь.

— Да, господин, — кивнула та, и тут же стукнул об пол каблук, а затем Артём почувствовал аккуратное прикосновение тёплых и мягких пальцев. Тонкими болевыми точками кололи лишь обломанные ногти на некоторых пальцах, но даже это оказалось приятным ощущением.

Оливин оказалась действительно искусной в массаже — плечи быстро разогрелись приятной теплотой и невольно Артём выгнулся, будто кот, прикрыв глаза.

— Ну вот, — довольно сказал Первомай, — теперь она твоя.

— Моя? — переспросил Артём, непонимающе прикрыв один глаз.

Всё происходящее казалось каким-то странным спектаклем с одним зрителем.

— Да, только первое время не советую её использовать… Ну ты сам знаешь. Пусть получше вымоется.

Тут на спину Артёму с волос Оливин полился горячий фиолетовый раствор.

— Ну ладно, всё, хватит, Оливин, — поморщившись, Артём сделал шаг вперед и вырвался из небольших ручек новоиспечённой служанки.

— Не советую особо болтать об этом во дворце и тем более с гостями, — добавил Первомай, направившись к лестнице. — Пойдём, мне надо поработать.

— Я и не собирался, — ответил Артём, ощупывая свои плечи. Из них чудесным образом ушло напряжение и он стал чувствовать себя намного лучше.

— Оливин с собой прихвати, — бросил Первомай, не оборачиваясь.

— Пойдём, — тихо обратился Артём к блондинке, кивнув.

Служанка поспешила за ним. Было видно, как ей неудобно в этом платье и как непривычно идти на каблуках, но она очень старалась не подать виду. Обладает ли она сознанием? Разглядывая Оливин, Артём никак не мог осознать, что эта девушка была мертва, разлагалась всего пару минут назад. А теперь вот она, живая. Бесполезно задавать вопросы — всё равно ответы на них он не находит. Артём невольно зажмурился от своих мыслей и провёл ладонью по лицу. Ладно, к чёрту всё это.

После обеда Первомай обычно ложился спать. Это помогало ему, по его выражению, «обновлять мозги», ну а Артём решил отправиться исследовать библиотеку. Оливин пришлось оставить сидеть за столом, иначе она, как тень, постоянно таскалась бы за ним, а это раздражало. Неужели Первомай действительно думает, что Артём способен завести близкие отношения с ожившим трупом проститутки? Да, все таки жизнь в этом месте оставила отпечаток на сознании бедняги, главное самому постараться остаться в уме, если ещё не слишком поздно. Массаж-то был приятным, несмотря на то, что руки были мёртвыми… Артём положил ладонь на глаза и принялся с остервенением тереть их. Ладно. Первомай хоть и псих, но он — единственная ниточка, ведущая к возвращению домой. Поэтому нужно просто не обращать внимания и заниматься кротовинами. После возвращения они, к счастью, распрощаются навсегда.

Прихватив с собой желтоватое яблоко, Артём поднялся на этаж выше и подошел к высокой двери с крупной ручкой из белого камня и литых листьев. Как только он открыл дверь, в нос ударил плотный, кисловатый запах старой бумаги. Библиотека оказалась единственной никак не оформленной комнатой: серые угловатые стены пещеры с разноцветными переливами каменных пород сияли на желтоватом свету ламп неровными гранями. Здесь было намного прохладнее, чем в других комнатах дворца. С двух сторон от входа находились высокие шкафы с многочисленными блёкло-серыми и тёмно-коричневыми корешками книг на полках. Артём прикинул: на глаз высота шкафов была примерно метра четыре. Впереди на стене висел громадный портрет в узорчатой раме из литых листьев. С него на Артёма смотрел Первомай, выглядевший заметно моложе. Красивое лицо с еще не оплывшими щеками украшал серьёзный взгляд тёмных глаз из под массивных бровей. Артём откусил яблоко и направился к портрету, придирчиво разглядывая его. Это насколько же надо обожать себя, чтобы везде лепить свои огромные портреты…

Хруст сочной мякоти яблока в окружающей тишине показался Артёму ужасно громким. И снова картина вблизи рассыпалась на отдельные цветные мазки, а черты лица правителя затерялись среди них. Артём отвернулся от портрета, подошёл к ближайшей полке и, протянув руку, дотронулся до первого попавшегося корешка. Вытащил книгу, с которой тут же коричневым песком посыпалась плотная пыль — яблоко пришлось спрятать в карман штанов. Артём чихнул, приложив к носу внешнюю сторону руки, а затем открыл книгу на первой странице. Она оказалась написанной от