За исключением нескольких вышеизложенных фактов, об этомпериоде жизни Анты – с 1930 по 1938 год – нам ничего не известно. Похоже,большего не знали и члены семьи. Можно, однако, с уверенностью утверждать, что«мужчина с каштановыми волосами» – это, конечно же, Лэшер. А если так, то числоего появлений в этот период значительно превышает число появлений за всепредшествующие десятилетия.

Действительно, свидетельств столь много, что наши агентызачастую вынуждены были ограничиваться лишь краткой констатацией фактов, какнапример: «Служанка с Третьей улицы видела мужчину и Анту, прогуливающихсявместе»; или: «Женщина видела Анту беседующей с мужчиной под старым дубом науглу Первой улицы и Притания-стрит».

Особняк на Первой улице превратился в некий зловещий символдаже для потомков Реми Мэйфейра и братьев и сестер Сюзетты, которые когда-тотесно общались с его обитателями.

В апреле 1938 года ближайшие соседи стали свидетелями шумнойссоры в особняке. Крики и звон разбиваемых оконных стекол разносились по всейулице. В конце концов из ворот выбежала совершенно обезумевшая девушка сженской сумочкой на плече и бросилась прочь по улице в сторонуСент-Чарльз-авеню. Это, конечно, была Анта. Заинтригованные соседи, прячась затюлевыми занавесками своих домов, с интересом ждали, что произойдет дальше.Всего через несколько минут к воротам подлетел полицейский автомобиль, Карлоттавышла на тротуар и о чем-то коротко посовещалась с двумя офицерами полиции,после чего, включив сирену, автомобиль сорвался с места и помчался вслед забеглянкой.

Тем же вечером в нью-йоркских квартирах Мэйфейров раздалисьтелефонные звонки. Карлотта сообщала, что Анта сбежала из дома и направляетсяна Манхэттен, и просила помочь в ее поисках. Нью-йоркские Мэйфейры сообщилиновости новоорлеанским. Через несколько дней в Лондон пришло известие от ИрвинаДандрича о том, что «малышка Анта» попыталась вырваться на свободу и помчаласьв Нью-Йорк, хотя трудно сказать, как далеко ей удастся уйти.

Как выяснилось позже, весьма далеко.

Несколько месяцев никто не знал, где находится Анта. Ниполиции, ни частным детективам, ни родственникам не удавалось напасть на ееслед. В течение этого времени Карлотта трижды ездила в Нью-Йорк и предлагалащедрое вознаграждение любому сотруднику полиции, способному оказать действеннуюпомощь в поисках Анты. Она звонила Аманде Грейди Мэйфейр, незадолго до тогоразошедшейся со своим мужем Кортландом, и недвусмысленно ей угрожала.

– Это было просто ужасно, – рассказывалавпоследствии нашему «тайному осведомителю» Аманда. – Она предложилавстретиться за ленчем в «Вальдорфе». У меня, конечно, не было никакого желания– ведь это все равно что отправиться на ленч в клетку ко льву в зоопарке. Но японимала, что она чрезвычайно расстроена из-за Анты, и считала своим долгомвысказать свое мнение на этот счет. Я хотела сказать, что она сама оттолкнулаот себя девочку и вынудила ту сбежать из дома, что нельзя было лишать бедняжкувозможности встречаться с родственниками, которые ее так любили.

Но едва я успела сесть за столик, Карлотта набросилась наменя с угрозами. «Если я только узнаю, Аманда, – заявила она, – чтоты прячешь у себя Анту, тебе обеспечены такие неприятности, какие даже неснились». Я была просто в ярости и едва сдержалась, чтобы не плеснуть ей в лицоиз бокала. «Послушай, что я тебе скажу, Карлотта Мэйфейр, – в конце концовответила я. – Впредь не смей даже близко подходить ко мне. Не вздумай мнезвонить, писать или являться в мой дом. Я по горло сыта тобой и всем, чтопришлось вытерпеть от тебя в Новом Орлеане. Достаточно и того, что ваша семейкасделала с Кортландом и Пирсом». Я распалилась до такой степени, что дым,наверное, шел из ушей, и буквально выбежала из «Вальдорфа». Знаете, в принципеэто обычная манера поведения Карлотты. В первый же момент она налетает на вас собвинениями и не дает слова сказать в ответ. Я много лет наблюдала подобнуюкартину. Таким образом она лишает вас возможности обвинить в чем-либо ее саму.

Зимой 1939 года наш агент все же отыскал Анту, причемприбегнув для этого к весьма простому способу. Во время одной из встреч сЭваном Невиллем наша лучшая исследовательница в сфере колдовства Элайн Барреттвысказала предположение, что, поскольку для побега Анте нужны были средства,она, скорее всего, прихватила с собой кое-что из знаменитых драгоценностейМэйфейров и, возможно, золотые монеты. Так почему бы не наведаться в тенью-йоркские магазины, где за такие вещи можно быстро получить деньги? Меньшечем через месяц мы нашли Анту.

Действительно, чтобы иметь средства на жизнь, она с самогосвоего приезда регулярно продавала великолепные золотые монеты. Всенью-йоркские торговцы такими раритетами знали очень красивую молодую женщину спрекрасными манерами и ослепительной улыбкой, которая приносила им поистинеуникальные вещи, взятые, по ее словам, из семейной коллекции в Виргинии.

– Поначалу у меня возникли подозрения, что эти вещикраденые, – рассказывал один из торговцев. – Тогда она принесла трипотрясающие французские монеты – таких великолепных экземпляров мне никогдапрежде видеть не приходилось. Я дал ей только небольшую часть их истиннойстоимости и решил подождать и посмотреть, что будет дальше. Однако ничего непроизошло, я благополучно их продал и оставил для нее проценты от вырученнойсуммы. А когда в следующий раз она пришла ко мне с еще более восхитительнымимонетами эпохи Древнего Рима, я уже без опаски выплатил ей все положенныеденьги. Теперь она моя постоянная клиентка, и, поверьте, иметь с ней делогораздо приятнее, чем с большинством других посетителей. Я говорю совершенноискренне.

Проследить за Антой от антикварного магазина до просторнойквартиры на Кристофер-стрит в Гринвич-Виллидж, где она жила вместе с молодымчеловеком приятной наружности по имени Шон Лэйси, не составило никакого труда.Многообещающий художник ирландского происхождения, Лэйси к тому времени ужеуспел показать на выставках несколько своих картин, получивших одобрениекритиков. Сама Анта стала писательницей. Обитатели дома, да и всего квартала,хорошо знали молодую пару. Наши агенты в течение вечера и ночи получили массуинформации.

Друзья в один голос утверждали, что Анта – единственнаяопора Шона Лэйси. Она покупает ему все, что тот пожелает, а Шон относится к нейкак к королеве. Он называет ее своей Красавицей с Юга и готов ради нее на чтоугодно. А впрочем, почему бы и нет? Их квартира «просто чудесна», стеллажи отпола до потолка забиты книгами и повсюду стоят удобные мягкие кресла.

– Шон никогда прежде не работал так хорошо, –говорили знакомые. – Он нарисовал уже три ее портрета, все очень интересные.А пишущая машинка Анты практически не умолкает. Анте даже удалось продать одиниз рассказов в какой-то небольшой литературный журнал в Огайо. По этому случаюони устроили вечеринку. Анта была так счастлива. Она немного наивна, но оченьталантлива.