Мужчины принесли лепешки и какие-то фрукты, которые, зажариваясь на огне, пахли жженым сахаром. Вечер выдался бы тихим и душевным, если бы не одно «но». Зная о будущем, я просто не могла перестать смотреть на Алвара, улыбавшегося шуткам своих людей и учившего Димку правильно поджаривать фрукты. Он был живым, настоящим, и смириться с тем, что его могло не стать, я была не в силах. Алвар, несомненно, чувствовал мой взгляд, но так ни разу и не посмотрел в ответ.

Вернувшийся от Альтея Альгидрас присоединился к нашей компании. Присев на бревно рядом со мной, он помотал головой в ответ на протянутую Алваром ветку с жареными фруктами и, пользуясь тем, что на улице темно, взял меня за руку. Он больше не пытался скрыть свою тоску и выдать ее за задумчивость или нарочитую радость. Наверное, у него больше не было на это сил. Держа Альгидраса за руку, я чувствовала, насколько плохо ему сейчас, и это усиливало мою собственную боль.

Через какое-то время Альгидрас увел меня от костра. Отойдя на приличное расстояние, он обнял меня и прижался щекой к моей щеке. Я чувствовала, как бьется его сердце, и мне было очень горько от того, что я не могу помочь тем, кого так сильно люблю: ему, Алвару... Даже Димке я вряд ли смогу помочь, хоть и готова сделать для этого все. В эту минуту так часто повторяемое Альгидрасом «я готов отдать свою жизнь» обрело совсем иной смысл. Я наконец прочувствовала всю горечь и безнадежность этой фразы. Ведь даже готовность умереть за кого-то отнюдь не гарантировала чьего-либо спасения.

Я обняла Альгидраса изо всех сил, пытаясь отогнать от себя мысль о том, как он будет жить без носителя парной стихии. Гаттар ведь как-то живет. Планы строит…

— Все будет хорошо, — прошептала я, хотя сама не верила в это ни секунды.

Альгидрас тут же кивнул и зарылся носом в мои волосы. Он ничего не сказал. Наверное, чтобы не врать.

— Друзья мои, — раздался за моей спиной мягкий голос Алвара. — Вы крайне утомительны в своей преждевременной скорби.

Мы с Альгидрасом шарахнулись друг от друга и повернулись к Алвару.

— Время утекает как вода, — произнес Алвар. — Вы хотите тратить его на слезы и подсчеты того, сколько не успели сделать?

Я помотала головой, хотя этим мы, кажется, и собирались заниматься. Альгидрас ничего не ответил.

— Тогда пойдемте лучше купаться, — предложил Алвар.

— Сейчас? — хрипло спросил Альгидрас и прокашлялся.

Алвар кивнул.

— Темно, — озвучил очевидное Альгидрас.

— Брат мой, тебе ли бояться воды и темноты?

— Я не боюсь, но…

Альгидрас растерянно посмотрел на меня.

— Идемте. Я всегда хотел искупаться ночью, но мы с водой не доверяем друг другу, — с улыбкой произнес Алвар.

— Ну, с Альгидрасом ты точно не пропадешь, — улыбнулась я в ответ. — Идите без меня. А я пойду укладывать Димку.

Алвар несколько секунд смотрел на меня, а потом благодарно кивнул и повернулся к Альгидрасу. Тот открыл было рот, но я с нажимом произнесла:

— Идите уже!

Я не могла и не хотела отнимать у них этот вечер. Помахала им рукой, стараясь при этом выглядеть как можно непринужденнее, и направилась к дому. Немного отойдя, я не выдержала и оглянулась. Они шли по тропинке, едва различимые в неясном лунном свете. Алвар закинул руку на плечо Альгидрасу и что-то со смехом ему сказал. Альгидрас перехватил руку Алвара за запястье и, против обыкновения, не стал ее сбрасывать.

Я не слышала, о чем они говорят. Я не хотела этого слышать. Даже на расстоянии до меня долетала их тоска, как бы они не старались друг перед другом делать вид, что все отлично. Закусив губу, чтобы не расплакаться, я поспешила к дому спасать воинов Алвара от Димки.

Позже, гладя уснувшего сына по волосам, я думала о его словах. «Нужно просто очень захотеть, и тогда все получится». А что, если это вправду так и работает? Что, если я буду изо всех сил мечтать о том, чтобы мы выжили, каждый из нас? Я ведь и есть сама жизнь, если верить Алвару. Именно сейчас мне очень хотелось ему верить.

Когда враг твой невидим, а силы уже на исходе,

Не надейся на то, что, как в сказке, чудо случится.

Сотвори его сам, став щитом из крови и плоти

Для людей, в чьих глазах твой прощальный взгляд отразится.

— А мы могли бы вернуться в наш мир? — спросила я у Альгидраса и посмотрела на него снизу вверх.

Мы расположились под деревом в саду: Альгидрас сидел, опершись о ствол, а я лежала на траве, устроив голову на его коленях. Он был без рубахи, потому что ее я использовала как подстилку, чтобы сухие травинки не кололи спину и плечи, которые местные наряды оставляли открытыми. Я немного волновалась о том, как мы станем объясняться с Димкой, если он найдет нас сейчас, но решила довериться Алвару. Тот увел Димку в свои покои «выгуливать огонек», а этот процесс обычно затягивался надолго.

Изучать Альгидраса при свете дня было непривычно. Он действительно возмужал. И хоть по-прежнему не мог похвастаться внушительной мускулатурой, однако его тело было тренированным и сильным. На плечах и груди виднелись застарелые шрамы, оставленные кнутом и ритуальным ножом. Правый бицепс был изуродован бугристым рубцом от кварской стрелы, вонзившейся в его плечо на мосту за минуту до того, как он сбросил меня в Стремну. Как давно это было... Я провела пальцем по его груди от ключицы вниз, словно воспроизводя призрачный след кожаного шнурка, на котором когда-то висела резная бусина. Его кожа покрылась мурашками, а сам Альгидрас зажмурился. О бусине я спросила еще ночью, и он подтвердил, что отдал мне в Свири свою, а новую вырезать не стал. Мне было жаль бусины. Если бы я знала о том, что нам предстоит оказаться здесь, я бы прихватила ее с собой. Не как оберег, а как очень дорогую мне вещь.

— А ты хотела бы этого?

На самом деле я все чаще думала о возможном возвращении, но так и не решила, как отношусь к этой мысли. Там было однозначно безопаснее, но я уже не была уверена, что мой сын сможет жить без того, что окружало его здесь. Хотя говорят, что дети быстро забывают.

— Я не знаю. А ты?

Альгидрас заправил прядь волос мне за ухо.

— Я готов быть там, где будет хорошо тебе, — серьезно произнес он, и у меня в груди потеплело.

Он так старался сделать все, чтобы стереть из моей памяти прошлые обиды, что у меня щемило сердце. Мне хотелось подарить ему целый мир в ответ. Сила моих чувств порой пугала меня саму, и тогда я напоминала себе, что у нас осталось очень мало времени, а, значит, нет смысла тратить его на рефлексию.

— Спасибо, — ответила я и, поймав его руку, коснулась губами ладони, а потом потерлась о нее носом.

— Но это только слова, — в его голосе звучала тоска. — Мы не сможем вернуться туда.