с ударными колпачками. В руководстве по стрельбе из гладкоствольного мушкета было указано семнадцать отдельных физических движений для каждого выстрела, что было довольно сложно для непрофессиональных солдат. Учитывая шум, густой дым от используемого черного пороха, хаос боя, а также напряжение и страх солдат, они могли пропустить любой шаг. Страх и напряжение боя вызывают прилив адреналина и кортизола - гормона стресса. Учащается сердцебиение. Все это приводит к искажению зрения и дрожанию рук. Солдаты ведут бешеную стрельбу и испытывают трудности с перезарядкой. Эмоции имеют физиологические последствия. Если солдат ошибся с первым или вторым выстрелом, он может бросить оружие и подобрать другое у упавшего товарища. Если он этого не заметил, то может зарядить третий. А если и заметит, то все равно не сможет вычистить заряды из ствола, так как для этого требуется штопорообразное приспособление для извлечения пуль, прикрепленное к стволу. Эта операция отнимала много времени, и солдат в бою чувствовал себя обезоруженным и беспомощным. Адамс утверждает, что "по меньшей мере 18 000 человек, находясь в крайне рассеянном психическом состоянии, заряжали и перезаряжали свое оружие, забывая о том, что никогда не стреляли из него" Возможно, некоторые притворялись, что стреляют, как предполагает Гроссман, но нет никаких доказательств того, что причиной были моральные соображения. В любом случае, почему бы им не стрелять намеренно высоко, а не стрелять вообще, что привлекло бы внимание их товарищей?

Пэдди Гриффит считает, что мушкеты были отбракованы как неисправные, часто из-за плохого обращения. Они составили 9% от всех мушкетов, использовавшихся в Геттисберге, что является нормальным показателем для мушкетов, дающих осечку в сражениях Гражданской войны. Солдаты никогда не тренировались в стрельбе боевыми патронами, чтобы экономить боеприпасы и не тревожить соседние полки звуками боя. Когда начинался бой, дым окутывал бойцов, которые не могли четко разглядеть противника. Солдаты в письмах и дневниках рассказывали, что стреляли вслепую в общем направлении на противника, что объясняло низкий процент потерь и высокое соотношение числа выстрелов и потерь. Поскольку солдаты не видели, попали ли они в кого-нибудь, они не могли скорректировать свою цель. Высокое соотношение числа выстрелов и потерь было характерно и для наполеоновских войн. Более позднее, более смертоносное оружие парадоксальным образом увеличивало соотношение числа выстрелов и потерь.

Солдатам предписывалось вести огонь только на расстоянии менее ста метров от противника. Некоторые офицеры предпочитали тридцать метров. В среднем солдаты начинали стрелять на расстоянии 116 метров, когда попадали под артиллерийский огонь. Если бы они подчинились приказу, многие погибли бы, так и не выстрелив. Для солдат невыносимо бездействие под огнем. Они стреляют, чтобы снять это напряжение, и противник тоже. Гриффит говорит, что по мере того, как тренировки по стрельбе нарушались, строй становился неровным, и солдаты выходили из-под контроля, стреляя в туман, обычно слишком высокий, пока их боеприпасы не истощались. Опытные войска, такие как британские войска Веллингтона при Ватерлоо, могли ждать приказа стрелять, но некоторые более грубые бельгийские и немецкие полки этого не делали, как и большинство солдат Гражданской войны. Командиры никогда не управляли большими армиями и поэтому делали это плохо. Они игнорировали возможности "смешанного порядка" колонн и линий атаки Наполеоновских войн в пользу более простых длинных линий. Это сделало невозможными ударные действия и затруднило координацию действий, поскольку офицеры пытались удержать растянутые боевые порядки от распада при попытках маневров. Они считали, что атака превосходит оборону, но на деле все оказалось наоборот. Эти две ошибки привели к кровавой бойне. Ни одна из сторон не была хорошо обучена и скоординирована, но войска Союза были вдвое многочисленнее и лучше снабжены, поэтому они победили.

В 1868 г. полковник Ардан дю Пик распространил среди французских офицеров анкету, в которой спрашивал о поведении их солдат в последних сражениях. Он погиб во время франко-прусской войны, так и не успев написать отчет о проведенном опросе. Книга с его рукописями была опубликована посмертно в 1880 г. и стала классикой военной теории. Приложение, представляющее его анкетный опрос, широко цитируется учеными, но содержит только семь случаев. Вероятно, другие ответы были утеряны. Два офицера жаловались на дикий перестрел в воздухе, два - на шкурников в тылу, но ни один не жаловался на отсутствие стрельбы. Все солдаты испытывают страх, говорил Ардан дю Пик. Победит та армия, которая дольше им овладеет, а та, для которой обычный страх превратится в ужас, проиграет. По его словам, когда полк продвигался вперед и попадал под обстрел, выбор не был продиктован инструментальным разумом. Вместо этого было две реакции, вызывающие сильный адреналин: "атаковать" или "бежать". Один из семи офицеров, ответивших на его опрос, рассказывает, как один шассер спас свой полк, крикнув "Заряжай" и бешено бросившись вперед. Его заряд был заразителен для его товарищей. Он также отмечает: "Современное оружие имеет страшное действие и почти не переносится нервной системой. Кто может сказать, что ему не было страшно в бою? Дисциплина в бою становится тем более необходимой, что ряды становятся все более открытыми, а материальная сплоченность рядов не дает уверенности, она должна проистекать из знания товарищей и доверия к офицерам, которые должны всегда присутствовать и быть на виду. Какой человек сегодня продвигается вперед с той уверенностью, которую давали римскому солдату жесткая дисциплина и гордость за себя?» Он говорит, что перестрелки происходили с тех пор, как появились мушкеты и винтовки; они возникали из-за стремления солдата снять страх, стреляя под артиллерийским огнем или перед тем, как по нему откроет огонь пехота противника. Он приводит знаменитый приказ Кромвеля - "Положитесь на Бога и цельтесь в шнурки их ботинок!" - чтобы не стрелять слишком высоко.

Поэтому в Геттисберге некомпетентность и страх сыграли более важную роль в создании неправильно заряженных мушкетов, чем моральные устои. Почти все солдаты сражались примерно так, как им было приказано. Бои часто были тяжелыми, во время сражения не было массового бегства или дезертирства, а окончательное отступление армии Конфедерации было упорядоченным. Даже когда над войной нависла угроза окончательного поражения Конфедерации, капитуляция практически не происходила, пока Ли не подписал акт о капитуляции.

Армии Союза и Конфедерации набрали 3 млн. солдат, а также большое количество чернокожих рабов для войск Конфедерации. Погибло от 620 до 750 тыс. человек, причем южан было больше, чем северян. За три дня сражения при Геттисберге Роберт Э. Ли потерял 28 тыс. человек, т.е. 40% своих сил, в то время как войска Союза - 23 тыс. человек, или 25%. Такая диспропорция была вызвана тем, что конфедераты атаковали укрепленные позиции