круги, близкие к семье диктатора, блокировали все действия правительства, и в итоге в ноябре 1975 г. политическая смерть Ариаса Наварро явилась таким же очевидным фактом, как физическая кончина Франко.

Когда король оставил Ариаса Наварро в должности председателя правительства, общественная реакция была однозначной — разочарование. Это означало, что первое правительство новой монархии сохранило все черты последнего правительства диктатуры, несмотря на то что оно было сформировано практически без участия его председателя. Ариас Наварро был вынужден принять под свое начало известных реформаторов — Мануэля Фрагу Ирибарне, Хосе Мария Ареильсу и Антонио Гарригеса. Состав правительства стал результатом различных комбинаций между политико-социальными «столпами» режима с одной целью — осуществить плохо разработанные преобразования, но под жестким контролем власти. Проблема состояла в том, что без Франко анахронизм созданной им политической формулы был налицо: институты, которые ранее служили опорами режима, теперь представляли собой всего лишь фракции, группировавшиеся вокруг видных политических деятелей, которые не могли договориться из-за прежних обид и спорили по поводу планов на будущее.

Подобные разногласия можно было бы устранить, если бы правительство обладало ясными и едиными представлениями о своих целях. У самого Ариаса Наварро никогда их не было, и поэтому он одобрил план своего заместителя и министра внутренних дел Мануэля Фраги Ирибарне, претендовавшего на роль нового Кановаса. Фрага Ирибарне выступал за контролируемые преобразования, предполагавшие включение в политическую систему оппозицию, согласную выступить в роли Сагасты. Речь шла о реформе трех фундаментальных Законов — о кортесах, о наследовании поста Главы государства и Органического закона государства, а также Законов о собраниях и об ассоциациях, о принятии нового Закона о профсоюзах и об изменении налоговой системы. Кортесы утвердили, пусть не единогласно, изменение Законов о собраниях и об ассоциациях и таким образом легализовали учреждение политических партий. Однако для того чтобы новые законы вступили в силу, необходимо было устранить статьи Уголовного кодекса, согласно которым участие в деятельности политических партий квалифицировалось как преступление. А здесь кортесы продемонстрировали свою неуступчивость: они проголосовали против реформы Уголовного кодекса и вернули законопроект на доработку в Юридическую комиссию. Тем самым правительство совершило шаг назад, и преобразования застопорились.

Демократическая оппозиция, в состав которой входили пока еще нелегальные партии со сравнительно небольшим числом членов и группы политических диссидентов, в начале 1976 г. отказалась от перспективы всеобщей забастовки под руководством временного правительства. Новый план состоял в организации забастовок и манифестаций для оказания давления на правительство и переговорах с целью достижения «согласованного демократического разрыва» (с режимом диктатуры), как было сказано в манифесте КПИ в марте 1976 г. Первая часть плана осуществилась в январе — апреле 1976 г.: пересмотр трудовых договоров и активизация оппозиции вызвали подъем забастовочного движения. Количество стачек достигло 18 тыс., т. е. увеличилось в шесть раз по сравнению с 1975 г. Правительство, как всегда, ответило репрессиями. В Эльде от выстрела полицейского 24 февраля погиб рабочий; в ответ жизнь в городе и его округе остановилась. Длительная забастовка на металлургическом заводе «Форхас Алавесас» привела к столкновению рабочих с силами правопорядка; в Витории полиция стреляла в демонстрантов, в результате пять человек погибло, более ста ранено. Во всеобщей забастовке в Памплоне участвовало 300 тыс. рабочих, произошли новые стычки с полицией, в Басаури погиб человек.

Подъем общественного движения в первые месяцы 1976 г. стимулировал объединение двух оппозиционных организаций и ориентацию на переговоры с реформаторами в правящих кругах. Руководители и члены нелегальных организаций активизировались и начали выходить из подполья, действуя все с большей и большей свободой, еще год назад совершенно немыслимой. Сантьяго Каррильо[458] решил вернуться в Испанию; по его инициативе «Демократическое объединение» («Junta Democrática») приступило к сближению с «Платформой демократической конвергенции» («Plataforma de Convergencia Democrática»). Обе организации согласованно самораспустились 26 марта и создали коалицию «Демократическая координация» («Coordinación Democrática»), тут же названную «Платахунта» («Platajunta»[459]). В своем первом манифесте новая оппозиционная организация заявила о неприятии правительственного плана реформ, потребовала немедленной политической амнистии, свободы профсоюзов и «демократического разрыва или демократической альтернативы посредством конституционного процесса». Разрыв с диктатурой, который прежде предполагалось осуществить с помощью общенационального народного восстания, с временным правительством и плебисцитом теперь рассматривался как результат всеобщих выборов, которые, в свою очередь, должны были положить начало конституционному процессу.

Ни реформаторам, ни сторонникам «разрыва» не удалось добиться общественной поддержки, достаточной для осуществления своих планов, возможно потому, что они не принимали во внимание изменения в политической культуре, произошедшие за последние годы. Реформаторы считали, что средний класс активно поддерживал режим из-за его экономической эффективности, а не просто пассивно адаптировался к его существованию; они полагали, что с помощью ограниченной либерализации, введения «демократии сверху» можно сохранить власть на неопределенный срок. Сторонники «разрыва», впервые призвав своих сторонников к активным действиям, не учитывали, что политическим ориентиром для растущей части населения, отличающейся высоким уровнем образования, является европейский тип демократии и что достижение этой цели предполагает сохранение мира, порядка и стабильности — главных ценностей подавляющего большинства испанцев.

Итак, в течение 1976 г. ни реформаторы «сверху», ни сторонники «разрыва» «снизу» не сумели достичь своих целей. Усилия реформаторов блокировали ультраконсерваторы, а внутренняя разнородность и многочисленность партий и групп, поддерживавших сторонников «разрыва», присущая им слабость и разобщенность стали причинами неудач оппозиции. Единственное, что оставалось делать — продолжать мобилизацию, чтобы общественная напряженность стала очевидной, а социальные конфликты — более угрожающими. Очевидно, что срочно требовались смена правительства и новый политический курс. Король, выступая в начале июня 1976 г. в Конгрессе США, заявил о твердом намерении установить демократию и признал деятельность правительства Ариаса Наварро страшной ошибкой. Спустя несколько недель, когда проекты реформ застряли в Национальном совете Движения, король потребовал отставки Ариаса Наварро и немедленно ее добился. 3 июля 1976 г. в соответствии с порядком, предусмотренным законами франкизма, король назначил президентом правительства Адольфо Суареса[460], министра-секретаря Движения при Ариасе Наварро.

Несмотря на недовольство реформаторов — членов прежнего правительства и их отказ от сотрудничества с новым премьер-министром, назначение Суареса положило начало решающему периоду перехода от кризиса франкизма к утверждению демократии. Новое правительство обнародовало свои программные предложения, основанные на принципе народного суверенитета. Была обещана широкая амнистия, заявлено о решении организовать референдум по поводу Закона о политической реформе и о проведении всеобщих выборов до 30 июня 1977 г. Реализация этой программы включала представление проекта Закона о политической реформе на рассмотрение кортесов; предполагалось участие президента кортесов в разработке данного Закона, что означало фактическое окончание деятельности франкистских кортесов, и объявление о проведении в течение года всеобщих выборов на основе всеобщего, прямого и тайного избирательного права.

В течение следующих месяцев Адольфо Суарес согласовал реализацию реформы с теми политиками, которые