он под влиянием группы под названием «Тасито»[451], связанной с Национальной католической ассоциацией пропагандистов, заявил о необходимости заменить верность каудильо активным участием в деятельности режима и пообещал ввести новый Статут об ассоциациях. Вопрос о возможности участия в политической жизни без членства в партии, а посредством «ассоциаций» уже десять лет обсуждался в рядах Движения и теперь снова оказался в центре политических дискуссий. Однако надежды оказались призрачными: оказалось, что речь шла о создании псевдопартий, которые должны были действовать под контролем правительства и служить базовым институтам режима, представляя их интересы в институтах власти.

Спустя две недели после обещаний либерализации правительство было вынуждено противостоять кризису, связанному с выступлением епископа Бильбао Антонио Аньовероса. В одной из проповедей он призвал уважать язык и культурную идентичность басков, а также признать политические права регионов. Аньоверосу приказали отозвать проповедь и отказаться от своих слов, но епископ не подчинился, за что его подвергли домашнему аресту. Его было приговорили к высылке из страны, но в конце концов Франко, не желая осложнять отношения с Церковью, обязал Ариаса Наварро отменить приговор. Тем не менее правительству был нанесен существенный ущерб: конфронтация с Церковью способствовала активизации групп, солидарных с режимом, известных как «бункер», т. е. представителей Движения, поддерживавших активные отношения с консервативными кругами в армии. Уступка Ариаса Церкви могла расцениваться как слабость, однако правительство использовало другие возможности для демонстрации силы. 2 марта 1974 г. Сальвадор Пуч Антик, боевик организации «Иберийское освободительное движение», был казнен по приговору военного трибунала, признавшего его виновным в смерти полицейского, которая произошла при странных обстоятельствах во время ареста Пуча. В тот же день казнили Хайнца Чеза[452], также обвиненного в убийстве полицейского. В таких обстоятельствах на политическую сцену вернулись представители «бункера», они ее не покинут вплоть до смерти Франко.

Через несколько недель после этих казней правые радикалы из Движения и военных кругов потребовали и добились отставок главы Генерального штаба генерал-лейтенанта Диеса-Алегриа, сторонника реформы армии, и министра информации Пио Кабанильяса, который в апреле во время выступления в Барселоне пообещал расширить свободу печати и проводить более толерантную политику. За уходом Кабанильяса последовало отстранение от должности министра финансов и некоторых других высокопоставленных администраторов. Реформаторам пришлось свернуть свои планы до тех пор, пока Франко не сойдет со сцены. Диктатор слабел: в июле и августе после приступов болезни он оказался в больнице и временно передал полномочия Главы государства принцу Хуану Карлосу.

В условиях наступления консерваторов и ультраправых в декабре 1974 г. Ариас Наварро представил Национальному совету проект Статута об ассоциациях, который окончательно развеял все надежды на реформы. Согласно Статуту организация могла получить статус политической ассоциации, если число ее членов превышало 25 тыс. участников в пятнадцати провинциях и — главное — она должна быть частью Движения. Первым условием гарантировалось, что не могла быть легализована ни одна баскская, или каталонская организация, поскольку по определению ни одна организация не могла быть представлена в более чем трех или четырех провинциях. Второе условие перекрывало возможности консолидации демократической оппозиции. Естественно, что ни националисты, ни демократическая оппозиция не признали Статут. Не могли его признать и представители нелегальной и полулегальной оппозиции. Узнав об уходе Кабанильяса и отставке Антонио Барреры[453], большая часть членов группы «Тасито» пришла к выводу, что возможности реформы закрыты.

В то время как противоречия между политическими институтами режима усугублялись, оппозиционные группы и партии объединились в Демократическую хунту, в которой главная роль принадлежала КПИ, и в Платформу демократической конвергенции, в которую вошли социалисты, баскские националисты, христианские демократы и другие незначительные группы. Заявленная ими программа стала называться «демократическим разрывом» и в общих чертах повторяла антимонархический сценарий 1930 г.: общий подъем демократического движения, т. е. всеобщая забастовка, которая должна привести к власти временное правительство, а оно, в свою очередь, инициирует конституционный процесс.

Одновременно ЭТА объявила, что все органы правопорядка отныне должны считать себя мишенью акций баскских террористов. Активизировались и другие крайне левые и крайне правые группы, что вынудило правительство объявить в Стране Басков чрезвычайное положение. В августе 1975 г. был принят декрет-закон против терроризма, а 25 сентября были казнены два боевика ЭТА и три члена Антифашистского революционно-патриотического фронта[454] по обвинению в убийстве полицейских. 1 октября, когда Франко, обращаясь к многолюдной манифестации, собравшейся на площади Орьенте, обличал масонский и коммунистический заговор, террористы из группы КПИ(в)[455] убили четырех полицейских. Через несколько дней после этих событий Франко госпитализировали, и после долгой агонии он скончался 20 ноября 1975 г.

7. Переходный период[456]и демократия (1976–2018)

О планах на будущее после смерти Франко говорили и в конторах, и в правительственных кабинетах, и в оппозиционных кругах, и на улицах, и говорили уже долго и много, а когда это естественное событие наконец произошло, никто не знал, что на самом деле будет дальше. За рубежом нередко звучали опасения, что Испания вернется к состоянию 1930-х гг., как писал Джованни Сартори[457], — к временам слишком краткого и беспорядочного демократического эксперимента. Под влиянием трагического опыта Гражданской войны образ Испании был связан с представлениями об отсталости, экстремизме, страстях и жестокости, которые вряд ли ассоциировались со строительством демократической политической системы и созданием современной гражданской культуры. Между тем в самой стране все были уверены в том, что общество настолько изменилось, а институты франкизма настолько устарели, что Испания неминуемо пойдет по пути современных европейских государств. Проблема состояла в том, каким образом достичь этой цели, поскольку нетрудно было предвидеть, что политические и военные круги, сохранившие рычаги власти в своих руках, окажут серьезное сопротивление. Планов дальнейшего развития событий было множество, и активно разрабатывались различные стратегические прожекты, а в это время престарелый генерал умирал, а принц, которому едва исполнилось 30 лет, готовился принять на себя обязанности Главы государства.

«Согласованный демократический разрыв»

На самом деле в конце 1975 г. ничто не предвещало счастливого будущего. Смерть Франко и провозглашение Хуана Карлоса де Бурбон королем Испании произошли в разгар экономического кризиса, связанного с повышением в 1973 г. цен на энергоносители, на фоне внешнеполитического кризиса, обострившегося после вторжения Марокко на испанские территории в Сахаре, и в обстановке глубокого кризиса франкизма в условиях развивавшегося с 1969 г. конфликта между основными политико-социальными институтами диктатуры. Правительство Ариаса Наварро, сформированное после убийства Карреро Бланко, обнаружило полную неспособность к проведению каких бы то ни было реформ, и в результате политики как таковой не существовало — ни экономической, ни внутренней, ни внешней. Ультраконсервативные политические и военные